случайно, учитывая, что своих детей она назвала Поппи и Дейзи89.
— Если бы она собиралась лгать, то стала бы отрицать свою причастность, разве нет?
— Было слишком поздно. Ее реакция, когда она увидела фотографии, выдала ее.
— Мы знаем, что это точно был Пол Дрейпер.
— Да, но он ведь мертв, верно? Он не может дать показания.
— Но... в некотором смысле, все еще может.
— Собираешься достать доску Уиджи для спиритических сеансов?
— Ха-ха. Нет. Я хочу сказать, что если Кэрри знает, что Пол мертв, то она должна знать и то, как он умер: его держали в рабстве и избили до смерти.
— И что?
— То, что случилось с Дрейпером на ферме Чапмена, делает эти полароиды еще более обличающими, а не менее. Его обхаживали на ферме, чтобы он терпел насилие, что сделало его уязвимым для той парочки социопатов, которые его убили.
— Не уверен, что Кэрри достаточно умна, чтобы додуматься до этого, — сказал Страйк.
Оба сидели минуту, ели и следили за ходом своих мыслей, пока Страйк не сказал:
— Ты не видела никаких свиных масок, когда была там?
— Нет.
— М-м-м, — протянул Страйк. — Может быть, они решили от них отказаться, открыв для себя прелести ящика. А может, то, что запечатлено на этих полароидах, было тайной даже для большинства людей внутри церкви. Кто-то наслаждался своим фетишем наедине с собой, прекрасно понимая, что это не может иметь никакого духовного толкования.
— И у этого человека были полномочия заставить подростков делать то, что им говорили, и молчать об этом после.
— Похоже, что свиньями особо увлекалась Мазу. Можешь ли ты представить, чтобы Мазу велела подросткам раздеться и изнасиловать друг друга?
Робин обдумала вопрос и медленно произнесла:
— Если бы ты спросил меня до того, как я там побывала, может ли женщина заставить детей делать это, я бы сказала, что это невозможно. Но она ненормальная. Я думаю, она настоящая садистка.
— А Джонатан Уэйс?
Робин показалось, что руки Уэйса снова коснулись ее, когда Страйк произнес его имя. По ее телу снова побежали мурашки.
— Я не знаю. Возможно.
Страйк достал свой телефон и снова вывел на экран фотографии полароидов. Робин, почувствовав, что уже достаточно на них насмотрелась, повернулась и посмотрела через окно на кладбище.
— Что ж, о Розе, если это ее настоящее имя, мы знаем только одно, — сказал Страйк, не сводя глаз с пухленькой девочки с длинными черными волосами. Она недолго пробыла на ферме Чапмена, прежде чем это случилось. Она слишком упитанная. Все остальные очень худые. Могу поклясться, — Страйк перевел взгляд на юношу с татуировкой в виде черепа, — что этот парень — Рини. Его реакция, когда я показал ему — о, черт. Подожди. Джо.
Робин снова оглянулась.
— Генри Уортингтон-Филдс, — сказал Страйк, — рассказал мне, что человек по имени Джо завербовал его в церковь в гей-баре.
— О...
— Так что если это действительно Джо, то «Роза» звучит гораздо более правдоподобно в качестве имени темноволосой девушки. Конечно, — задумчиво произнес Страйк, — есть один человек, которому стоит опасаться этих фотографий больше, чем всем, кто на них изображен.
— Да, — ответила Робин. — Фотограф.
— Точно. Судьи не очень-то жалуют людей, которые фотографируют изнасилование других.
— Фотограф и насильник должны были быть одним и тем же человеком, не так ли?
— Дай-ка подумать, — произнес Страйк.
— О чем именно?
— Возможно, чтобы больше не пришлось хлестать себя по лицу, Рини пришлось заплатить эту цену и сделать грязные снимки? А что, если его заставил это сделать тайный распорядитель?
— Тогда это объясняло бы упорство Кэрри в том, что она не знает, кто был фотографом, — предположила Робин. — Вряд ли кто-то будет рад, если Джордан Рини затаит злобу на них или их семьи.
— Совершенно верно.
Съев последний батончик «Йорки», Страйк снова взял ручку и начал составлять список дел.
— Итак, нам нужно попытаться выйти на след Джо и Розы. Я также хотел бы знать точно, был ли Уэйс на ферме в то утро, потому что Кэрри конкретно завралась по этому вопросу, не так ли?
— Как мы можем это выяснить, спустя столько времени?
— Черт его знает, но попытаться не помешает, — ответил Страйк.
Он без энтузиазма принялся за яблоко. Робин как раз доедала сэндвич, когда зазвонил ее телефон.
— Привет, — сказал Мёрфи. — Как дела в Торнбери?
Страйк, которому показалось, что он узнал голос Мёрфи, притворился, что заинтересовался тротуаром.
— Хорошо, — ответила Робин. — Ну… интересно.
— Если хочешь, приходи сегодня вечером, у меня есть кое-что интересное для тебя.
— Что? — спросила Робин.
— Записи допросов людей, которые обвиняют тебя в жестоком обращении с детьми.
— О боже.
— Не стоит и упоминать, что у меня не должно их быть. Попросил кое-кого об услуге.
От одной мысли о том, что она снова увидит кого-нибудь с фермы Чапмена, пусть даже на пленке, у Робин второй раз за последние десять минут побежали мурашки по коже.
— Хорошо, — согласилась она, взглянув на часы, — во сколько ты будешь дома?
— Наверное, в восьмом часу. Многое надо успеть сделать.
— Хорошо, отлично, увидимся.
Она повесила трубку. Страйк, поняв из услышанного, что отношения Робин и Мёрфи не разладились за время разлуки, спросил:
— Все в порядке?
— Нормально, — ответила Робин. — Райану удалось заполучить записи допросов людей, утверждающих, что я издевалась над Джейкобом.
— А, — отозвался Страйк. — Понятно.
Он негодовал не только потому, что Мёрфи смог заполучить информацию, к которой у него самого доступа нет, его возмущало и то, что Мёрфи в состоянии предоставить эту информацию и помочь Робин, в то время как он не может этого сделать.
Робин смотрела вперед через лобовое стекло. Ее пульс участился: обвинение в жестоком обращении с ребенком, которое она пыталась отбросить на задворки сознания, теперь, казалось, нависло над ней, заслоняя августовское солнце.
Страйк, догадывавшийся о том, что творится в голове у Робин, сказал:
— Они не пойдут на это. Им придется отказаться от обвинений.
«И откуда у тебя такая уверенность?», — подумала Робин, но, прекрасно понимая, что Страйк в ее затруднительном положении не виноват, просто ответила:
— Ну, я на это надеюсь.
— Есть еще какие-нибудь мысли по поводу Кэрри Кёртис Вудс? — спросил Страйк, надеясь отвлечь ее.
— Хм... — Робин заставила себя сосредоточиться, — вообще-то, да. Вопрос Кэрри о том, что случилось с Беккой, был странным. Кажется, она не помнит никого из других детей.
Страйк, который в тот момент не придал этому
