В ожидании Нг-Ганко Джон провел несколько дней в каком-то примитивном поселении. Наконец тот объявился, смертельно уставший, но буквально светившийся от гордости. Сняв со спины странный сверток, он развернул один конец и продемонстрировал возмущенному Джону крохотного, недоразвитого, подергивающегося и едва дышащего черного младенца.
Нг-Ганко проследил слабый телепатический зов до определенного племени, в котором нашел нужную женщину. Руководствуясь своим опытом жизни на африканской земле, он сумел обнаружить нечто, близкое ему самому, в отношении этой женщины к жизни леса. Но дальнейшее расследование заставило предположить, что, хотя она и обладала некоторыми признаками сверхнормального существа, основным источником зова, за которым он следовал, была не мать, а плод, который она вынашивала. В нем Нг-Ганко определенно чувствовал зачатки сверхнормальных способностей. Поразительно было то, что разум еще не рожденного ребенка оказался способен излучать телепатические сигналы. Мать вынашивала ребенка уже одиннадцать месяцев. Нг-Ганко знал, что сам родился очень поздно, и не появлялся на свет до тех пор, пока знахарка племени не дала его матери какие-то стимулирующие роды вещества. Он убедил найденную им женщину использовать те же средства, так как она находилась на грани смерти, и, как умел, принял роды. Ребенок появился на свет, но мать погибла. Нг-Ганко скрылся, забрав младенца. Когда Джон поинтересовался, чем он все это время кормил младенца, Нг-Ганко рассказал, что в Абиссинии он и другие дети иногда доили диких антилоп. Выследив животное, они использовали хитрость, напомнившую мне «щекотание» форели, чтобы антилопа позволила себя подоить. Теперь же, в путешествии, детская забава пригодилась. Конечно, младенцу этого едва хватало, но он по крайней мере был жив.
Добравшись до своих товарищей, похититель обнаружил, что его подвиг не только восприняли без восторга, но осудили и осмеяли. Что, вопрошал Джон, им теперь делать с этим созданием? И вообще, стоило ли оно того, чтобы тратить на него время и силы? Нг-Ганко был убежден, что обнаружил новорожденного сверхчеловека, который однажды превзойдет их всех. И по прошествии времени Джон сам имел возможность убедиться в поразительных способностях нового участника их экспедиции.
Самолет отправился в Дурбан с младенцем, надежно укрытым у Нг-Ганко на руках. Можно было предположить, что в дальнейшем забота и уход за новорожденным будут доверены Ло, но девушка отнеслась к нему холодно. Да и сам Нг-Ганко настаивал, что именно ему следует нести ответственность за нового члена команды, который уже каким-то образом обрел имя Самбо. И Нг-Ганко был настолько же предан Самбо, как мать предана своему первенцу, а мальчишка – ручной белой мыши.
После этого «Скат» направился к Бомбею. Где-то к северу от Эквадора он попал в полосу шторма. Для корабля таких превосходных мореходных качеств непогода не представляла большой опасности, но она увеличила неудобства, которые приходилось терпеть команде. Лишь гораздо позднее я узнал о зловещем происшествии, которое случилось в те дни и о котором Джон ни словом не упоминал в своих письмах. Команда «Ската» заметила терпящий бедствие небольшой британский пароход, «Фрум». Его двигатели не действовали, и судно постепенно разворачивало бортом к штормовым волнам. «Скат» держался поблизости до тех пор, пока команда парохода, очевидно, не посчитала положение отчаянным и не покинула судно на двух шлюпках. «Скат» попытался взять их на буксир. Операция оказалась невероятно трудной, в какой-то момент волны бросили одну из шлюпок на корму яхты, едва не потопив ее. Управлявшийся с буксирным канатом Нг-Ганко получил крайне неприятный перелом ноги. Шлюпку же отнесло в сторону, где она перевернулась. С нее «Скату» удалось спасти только двоих. Вторую шлюпку благополучно удалось взять на буксир. Через несколько дней погода улучшилась, и яхта со спасенными моряками направилась к Бомбею. Но двое оставленных на борту спасенных начали проявлять любопытство. Они оказались на необычном судне, движимом с помощью невероятного источника энергии и управляемом тремя странными детьми, с черным младенцем на борту. Моряки восхваляли команду «Ската» и благодарили за спасение. Также они заверили Джона, что на открытом разбирательстве, которое будет устроено в связи с гибелью «Фрума», отзовутся о нем наилучшим образом.
Это было очень некстати. Трое сверхнормальных детей телепатически обсудили положение и пришли к выводу, что требуется принять радикальные меры. Джон достал пистолет и застрелил находившихся на борту моряков. От звука выстрелов остававшиеся на шлюпке матросы забеспокоились. Нг-Ганко обрезал буксирный трос, и Джон закружил вокруг лодки. Ло и Нг-Ганко с винтовками залегли на палубе яхты и уничтожили всех выживших с «Фрума». Когда с этим страшным делом было покончено, команда «Ската» выбросила тела в воду, на корм акулам. Лодку отмыли от следов крови и пробили ей дно. «Скат» возобновил движение в сторону Бомбея.
После того как Джон рассказал мне об этом ужасающем происшествии, я был в равной степени возмущен и изумлен. Я недоумевал, почему он вообще вообще стал рисковать своим будущим, пытаясь спасти шлюпки с утонувшего парохода, если не желал, чтобы мир узнал о нем? И почему еще во время операции по спасению не осознал, что огласка неизбежна? И было ли на свете дело, будь то даже создание нового вида, которое стоило столь хладнокровного уничтожения человеческих существ? Если такие методы казались нормальными для Homo Superior, то я счастлив принадлежать к другому виду. Люди могут быть слабыми и глупыми, но мы, по крайней мере, способны иногда ощутить святость человеческой жизни. Не был ли их ужасный поступок явлением ровно того же рода, что все убийства, оправданные судами, но совершенные по политическим или религиозным мотивам, что пятнают совесть Homo Sapiens? Тем, кто их совершал, они всегда казались «праведными» деяниями, но рассматривались более развитыми их собратьями как варварство.
Джон ответил с той мягкостью и заботливостью, что появлялась в его поведении всякий раз, когда мои вопросы заставляли его всерьез задуматься. Во-первых, он обратил мое внимание на то, что «Скату» предстояло провести еще много времени в контакте с миром Homo Sapiens. У его команды были дела в Индии, Тибете и Китае. И было совершенно ясно, что во время разбирательства после крушения «Фрума» им пришлось бы давать показания. А Джон продолжал утверждать, что, если бы кто-то о них прознал, все планы троицы пошли бы прахом. Если бы тогда они знали о гипнотическом воздействии на разум низшего вида столько же, сколько теперь, они бы, конечно, просто стерли любые воспоминания о спасении из памяти людей с «Фрума». «Но тогда, – объяснил Джон, – мы не могли этого сделать. Мы сознательно подвергли себя риску огласки точно так же, как рисковали погибнуть во время шторма – надеясь, что опасности удастся избежать. Мы пытались применить к ним нашу технику «забвенности», но не сумели этого сделать как следует. Что же до нашего поступка, который с твоей точки зрения, разумеется, кажется ужасающим, то ты упускаешь из виду одну деталь. Будь мы представителями твоего вида, преследуй мы призрачные цели, какие ставит перед собой ваш неполноценный разум, наше деяние было бы преступлением. Ибо сейчас вы пытаетесь научиться тому, что лучше умереть или принести в жертву даже самые возвышенные из ваших человеческих целей, чем уничтожить существо одного с вами вида. Но как вы убиваете волков или тигров, чтобы осталось в живых человеческое существо, так же и мы были вынуждены убить тех несчастных моряков, которых прежде спасли. Они ни в чем перед нами не провинились, но были опасны. Невольно они стали угрозой для самого возвышенного начинания, что когда-либо предпринималось на этой планете. Только представь! Если бы ты и Берта вдруг оказались среди огромных обезьян, умных и симпатичных в своем роде, но тем не менее способных на бессмысленное, жестокое насилие, неужели ты не стал бы убивать их в случае опасности? Неужели ты скорее принес бы в жертву основание будущей человеческой цивилизации? Это было бы трусостью, не физической даже, а духовной. И признаться честно, если бы мы могли уничтожить весь ваш вид, мы бы именно так и поступили. Потому что, если ваш вид узнает о нас и поймем, что мы из себя представляем, он не станет колебаться и наверняка уничтожит нас. Мы же знаем, что у Homo Sapiens нет будущего, только бесконечное повторение одних и тех же ошибок. Пришло время заменить его кем-то более совершенным».
