и вовсе застыли.
И все же это мгновение тишины было нарушено появлением из внутренних ворот шестиметрового Походного Палача. Прокладывая дорогу сквозь строй солдат Гродэна, он не заботился о союзниках, кого-то расталкивая по сторонам, а особо неуклюжих попросту топча. По земле за собой он волочил гигантский топор, крушивший каменную мостовую и поднимавший за собой облако из пыли и обломков, что усиливало всеобщую панику.
Противники с одинаковым ужасом глядели на гигантский скелет. Все уже поняли, что немертвые Мадара проникли в город, но вид столь ужасных созданий, о которых только легенды слагали, прямо на улицах все равно леденил кровь.
Брэндель наблюдал за быстрым приближением монстра, вспоминая, как он заставил его испуганно уползать на бругласском аукционе, и сравнивая с тем, какой замедленной съемкой казалось его движение сейчас.
«Интересно, получится сейчас разбить его на кусочки одним ударом?» – гадал он про себя, даже не пошевелившись, несмотря на приближавшийся взмах топора.
В мгновение ока на пути у него возникло длинное копье, с оглушающим треском прошедшее через металл топора насквозь и расколовшее его на кусочки, полетевшие во все стороны в строй врага. Почти сразу раздались вопли и стоны.
Походный Палач непонимающе оглядел сломанный топор и рыцаря на единороге, охранявшего юношу перед ним. Пламя Души в темных глазницах вспыхнуло еще ярче.
Господин, – нахмурилась Медисса. Пускай она и сама была почти немертвой, и к их присутствию уже успела привыкнуть, но исходившая от монстра жажда крови заставила ее почувствовать себя не в своей тарелке.
Брэндель не ответил, вместо этого развернувшись и посмотрев в определенном направлении. Едва заметное движение в тени заставило его холодно хмыкнуть и запустить туда свой длинный меч.
Оглушающий звон металла. Черный меч, казалось, с огромной силой врезался в стену, по сторонам полетели искры. Трижды ударившись о землю, меч, наконец, остановился.
Брэндель так и не отвел взгляда от той самой точки. Воздух там засветился, открывая взорам остальных постепенно исчезающую черную мантию.
Показался высокий скелет в латунной броне, вооруженный боевым топором. Бледно-желтое пламя в глазницах Кабиаса, казалось, прожигало Брэнделя насквозь.
Подняв боевой топор, он оглядел повреждения. В месте, где он отразил летевший меч, виднелась большая выбоина. Брэндель тоже ее разглядел, удивленно подняв брови: он не ожидал, что вице-капитан Кабиас будет биться обычным топором.
Каждый солдат и наемник замер, раздавались только стоны раненых. Печально известный «Бог Смерти» Кабиас привел свои войска на юг. Его доспех из латуни киррлутцской работы трехсотлетней давности выглядел в здешних местах чужеродным элементом, а уже столкнувшиеся с ним в битве ауинские командиры рассказывали, что бой он ведет «нечестно и окольными путями» .
К-кабиас…?
Генерал немертвых Мадара…
Почему он здесь…
Со всех сторон раздавался шепот, но он быстро утих, когда заговорил сам Кабиас.
Слухи правдивы, – проигнорировал шепот Кабиас, оглядывая Брэнделя и продолжил, – да, ты поднаторел в черной магии…
Всего-то Теневое покрывало, не более чем трюк, – холодно парировал Брэндель.
«Не простая работа некроманта, почти уверен – Ротко поблизости» .
Он оставался начеку, следя за окружением.
И кто же ты такой, молодой человек? – проскрипел он, – то представление с Красным Бронзовым Драконом… Лето, так его? Может, оно и обмануло глупых дворянчиков, но не меня.
Повисла короткая пауза.
А ведь этой бандой наемников командуешь именно ты, да? И в крепости Риэдон именно ты вывел беженцев из-под нашей атаки, – рассмеялся Кабиас, – я уже очень давно хочу встретиться с тобой в битве.
И с этим откровением шокированные шепотки раздались вновь, а изумленные взгляды всех солдат и наемников обратились к юноше.
Том 2 Глава 152
Янтарный меч – том 2 глава 152
Глава 152 – Зарождающийся рассвет (4)
Жители Фюрбуха
Год Шепчущих летных листьев и цветов отметил собой начало первой Войны Черной розы.
Когда войска Мадара вторглись и захватили регионы возле Карсука, приграничный Виейро немедленно мобилизовался. После сокрушительного поражения боковых флангов Белогривой кавалерии Гринуар впал в шок, а его жители спрятались за городскими стенами.
Армия немертвых Черного лорда Инкирста беспрепятственно промаршировала по территории Ауина, а теперь и Ранднер был в смертельной опасности.
Новости о поражении Ауина стали неожиданностью, но жители Бучче не могли сдержать вопросов:
А где же ауинская армия?
Где наши победы?
Где наши слава и честь?
Ответом прилетел указ, гласивший, что Бучче более не является частью ауинского королевства, а помощи не будет.
Дальше – только тишина, которую прорезал голос. Ответ на крики о помощи.
Пламя, разогнавшее тьму, в крепости Риэдон.
Огромная группа повстанцев и беженцев прорвалась сквозь осаду Медеса и Ладиоса и всего за ночь ловко обошла силы правой руки Инкирста, Бледного Рыцаря Эбдона, в итоге прикончив его. К тому времени, когда смельчаки появились у ворот Бругласа, история уже превратилась в легенду.
Шли они под предводительством человека по имени Лето, Красный Бронзовый Дракон.
Любопытство жителей Бругласа нарастало, превращаясь в шумиху: все хотели знать, кто же это такой. По южному региону расходились слухи, постепенно дойдя и до севера, и до ушей знати в столице, и многие жители континента гадали, кто это такой.
Предполагалось, что этот человек совершил чудо.
И вот сейчас генерал немертвых Кабиас-Потрошитель, возглавлявший атаку на крепость Риэдон и присутствовавший при всех событиях лично, озвучил свою правду. За Лето стоял кто-то другой, и этот «кто-то другой» возглавил исход беженцев. Замогильный голос Кабиаса полнился торжеством и ожиданием, пламя в глазницах дико пылало, но в его взгляде читалось уважение к противнику.
Брэндель понимал: нужды продолжать лгать всем эти мужчинам и женщинам перед ним не было.
Все взгляды устремились на неподвижно и тихо стоявшего молодого человека, и все задавались одним вопросом – почему он предпочел остаться в тени. Почему позволил говорить за себя Кабиасу, хотя тот подвиг покрыл бы славой его имя?
Они не понимали, зачем отвергать честь и славу… да и откуда взялась смелость возглавить беженцев и вывести из осады всех, когда намного проще было сбежать самому?
Единственной ответной реакцией центра всеобщего внимания на открывшуюся правду была легкая тень улыбки на лице, не похожая ни на отрицание, ни на признание.
Некоторые лишь с усилием сглотнули, немногие крепко схватились за оружие, а остальные глубоко вдохнули, задержав дыхание.
Ни слава, ни репутация не имели для него значения, что только подпитывало ореол таинственности вокруг этого молодого человека.
«Да кто же такой этот юноша?» оставалось единственной мыслью его сторонников.
А молчание на поле боя длилось и длилось, прерываемое только звуками
