Позиция жертвы, как ни странно, может быть очень выгодна. Она снимает с человека всякую ответственность за его жизнь. Он избавлен от принятия сложных решений, от осознания последствий своих действий, от риска встречи с неизвестным, сложным и непредсказуемым, от неудач и поражений, от ошибок и переживания собственного несовершенства на пути к цели. При этом «жертве» открыта прекрасная возможность обвинять жизнь, правительство, врагов, друзей и тем более членов семьи во всех проблемах.
Это сделать максимально легко, поскольку действует принцип экстраполяции внутренних процессов на внешний мир. То, что происходит внутри – самоосуждение, самоотрицание, отсутствие принятия и интереса к себе, воспринимается и как реальное отношение близких. Видится в их словах и поступках. Проекция – бессознательный перенос части себя во внешний мир – один из защитных механизмов психики, но он крайне губителен для эффективной коммуникации и возможности получить тепло и поддержку.
Ожидание поддержки без просьбы о ней, а также уточнения, какой именно она должна быть, тоже являются заблуждением. Никто лучше самого человека не может знать, что ему нужно, а догадываться о потребностях другого можно только приблизительно. Более того, даже если человек прямо попросит об определенной помощи, не факт, что он ее получит. В подавляющем большинстве случаев это говорит не об отвержении, а лишь об ограниченных возможностях и ресурсах других людей.
29. Перемена фокуса взгляда
Гемофилия стала для меня прекрасной ширмой. Я часто пряталась за ней, как за универсальным средством против ошибок на пути к какой-нибудь цели. Усталостью от бесконечных тревог всегда можно было оправдаться, чтобы не делать важных шагов. Не все поступки были объективно по силам, но довольно часто я не признавалась даже себе, что избегаю действий исключительно из страха, что не получится. Например, работать полный рабочий день у меня вряд ли получилось бы по объективным причинам. Но вполне можно было поискать вариант частичной занятости, чтобы увеличить вклад в семейный бюджет, иметь социальные контакты и получить новый опыт. Ответы, что таких возможностей нет и у меня не получится совмещать работу с лечением ребенка, находились быстро и услужливо.
Чем меньше случалось в жизни риска и положительного опыта, тем слабее была уверенность в себе, изначально и так не очень высокая. А больше – зависимость от мнений и поступков людей, событий и случайностей. Когда не хватает понимания, что ты ценен и важен, внешние источники одобрения имеют исключительное значение, и поступать по-своему – делать выборы, которые выгодны лично мне, а не болезни и кому-то еще, – становится очень трудно.
Положа руку на сердце скажу, что все судьбоносные решения я принимала по принципу «от противного». Это не было обдуманным выбором. Сын пошел в сад на фоне отчаяния, что я не справляюсь с его агрессивным поведением, а оказалось, что разделение ответственности – это просто спасение. Похожее произошло и с уколами, которые я продолжала ставить ребенку сама, так как наша помощница родила ребенка и больше не могла приходить. Я так и не осознавала, что абсолютно одна отвечаю за эту процедуру, изнемогаю и пора поделиться этой заботой со своим ближним. Просто от усталости случаи неудачных проколов вен стали учащаться, и однажды после очередного разбивания лба об стену я вручила иглу мужу.
Оказалось, что он может делать это на порядок спокойнее и техничнее. С моих плеч упала железобетонная плита единоличной ответственности за инъекции. Трудно передать, что я тогда чувствовала. Какую радость, какое облегчение. Конечно, все равно приходилось возвращаться к уколам, когда муж был в отъезде или на работе, но я могла продолжительно отдыхать от сложных процедур. Все это было слепым нащупыванием ступенек к солнцу из почти полного мрака, но жить стало еще немного проще.
Тем же случаем «от противного», или «не было бы счастья, да несчастье помогло», стала потеря курирующего врача. До сего момента никто не принимал решения о необходимости переезжать в столицу, но, как только возникла угроза еще более неадекватного лечения ребенка, я решилась сразу на все. Ехать хоть куда, хоть к черту на кулички, лишь бы не проходить снова этот ад, а еще хуже – застрять в нем. Сложно поверить, что иногда одна только решимость может менять будущее. Под поставленную задачу и готовность ее решить в окружающем пространстве появляются инструменты.
Многие люди, уверенные в своем всемогуществе, стараются воздерживаться от принятия важных решений и риска перемен, потому что не прощают себе ошибок. Им кажется, что существует наилучшее решение без потерь, и они смогут его найти, все продумав и предусмотрев. Если же есть хоть какие-то сомнения (а они есть практически всегда), никаких действий человек не предпринимает, зная, что первая же трудность на пути повергнет в отчаяние. То, что трудности, ошибки и потери неизбежны на любом пути, не берется в расчет, так как они прямо указывают на несовершенство «всемогущего» человека, а любое соприкосновение со своей неидеальностью его страшит.
Не важно, как люди приходят к изменению поведения, главное – приходят. Общий настрой и нацеленность на решение определенной задачи оказывают влияние на то, что человек замечает в окружающем мире. Если он считает цель недостижимой, в зону его внимания вряд ли попадут способы ее достижения. А даже если и попадут, он их просто не заметит. Но если намерение уже существует, происходит обратное: человек видит все больше способов решения задачи. И не только замечает, но и решается брать на вооружение.
