Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Так все каждый раз и начиналось. Мать гладила его по лицу, ворковала, заглядывала в глаза и сообщала, что он какой-то бледный, что у него испарина. Она мурлыкала ему, как младенцу: «Бедный мой малыш… Слабенький мой, ранимый мальчик…» И действительно, по лицу Терренса начинал катиться пот, все плыло перед глазам. Мать подсказывала: «В ушах, наверное, звенит» – и уши послушно принимались звенеть. А дальше она призывала на его голову мигрень и озноб, и все это немедленно сбывалось, как проклятие.
В этот раз, нежно лаская пальцами волосы сына, она хотела, чтобы с ним случился припадок – очередной приступ судорог и спазмов, из-за которого его снова упекут на больничную койку. Но Терренс не отрывал взгляд от страницы. Он читал:
Чернокожий бандит участвует в групповых нападениях, гомосексуал позволяет себе беспорядочные половые связи – поскольку и то, и другое является демонстрацией политической идентичности. Уберите внешнего наблюдателя, и стимул к подобным действиям пропадет.
Мать попыталась его спровоцировать.
– А ты знаешь, как разумные люди называют эту книгу? – спросила она с издевкой, а когда он не повелся, выпалила: – Новой версией «Майн кампф»!
Терренс чувствовал, что угроза припадка миновала. Он вышел из оцепенения, дыхание стало глубоким и ровным, сердце больше не колотилось. Видя, что ее маневры не возымели обычного эффекта, мать снова отстранилась и спросила:
– Чего набычился? Тебе стыдно?
Терренс не ответил.
– У тебя что, снова было непроизвольное мочеиспускание? – Она принялась шарить по постели. – Ну-ка, показывай катетер!
Терренс уворачивался в попытках защититься. Прижимая книгу к груди, он яростно взвыл:
– Мама! Мне девятнадцать лет! Устал я от этого катетера!
Она откопала под одеялом мочеприемник – прозрачный пластиковый пакет, полный и тяжелый – и потрясла этой хлюпающей жутью у Терренса перед носом.
– Мы сможем избавиться от катетера, если кое-кто перестанет писаться в постель!
Терренс знал, что это отговорка. На самом деле мать много лет измеряла и записывала все, что выходило из его мочевого пузыря и кишечника. С какой целью, Терренс не задумывался – до тех пор, пока не начал читать книгу Толботта.
Мать выпустила из рук увесистый пакет и резко схватила книгу.
– Дай сюда! – прорычала она.
Терренс держал мертвой хваткой, однако матери удалось подцепить книгу за корешок, и тащила она очень сильно: сползла с кровати, крепко уперлась в пол обеими ногами, присогнула колени и тянула на себя всем весом. Книгу она держала одной рукой, а другой, свободной, пыталась что-то достать. Что именно, Терренсу не было видно из-за края постели, но мать сосредоточила на этом основные усилия.
– Папаша твой, – шипела она, – знать не знает, какой ты больной и слабый!
Взгляд Терренса упал на раскрытую страницу.
То, чему вы сопротивляетесь, лишь становится крепче. Прямая конфронтация добавляет силы противнику.
Мать, ликуя, вскинула свободную руку. Каким-то образом ей удалось дотянуться до длинной трубки, которая тянулась от катетера, и намотать ее на кулак. Она четко дала понять, что будет, если Терренс не выпустит из рук отцовский подарок. Можно сказать, взяла за яйца.
– Дай сюда! – процедила она сквозь зубы.
– Мама, не надо! – взмолился Терренс.
Однако мать ничуть не ослабила хватку. Одеяла и простыни разметались, выставив на обозрение его бледные безволосые руки и ноги, а также белую хлопковую футболку и трусы.
Мать дернула за трубку. Слегка, в качестве предупреждения. Трубка натянулась, как струна, от ее кулака до того места, где скрывалась в его трусах. Пуская петуха, Терренс завопил:
– Не надо! Ты его вырвешь!
Но сокровища своего из рук так и не выпустил.
Продолжая тащить к себе книгу раздора, мать безжалостно дернула трубку. Катетер вылетел на свободу, трубка засвистела в воздухе, как хлыст. Горячая струя мочи залила поднос с завтраком, растворяя бесценную дневную дозу бензодиазепина, орошая брызгами яйцо пашот на тосте из цельнозернового хлеба с педантично срезанными корочками.
Острая боль пронзила не только нежные гениталии, но и все мочевыводящие пути Терренса. Он непроизвольно разжал пальцы, и книга выскользнула. От неожиданности мать завалилась назад. Катетер мотался в воздухе, разбрызгивая соленое янтарное содержимое. В падении иссиня-черная книга задела край подноса и снесла его с прикроватного столика. Ошметки яйца пашот вперемешку с джемом для тостов полетели во все стороны.
По инерции тяжелая книга врезалась матери в лицо. Раздался глухой удар, за которым последовал утробный стон. Мать лежала спиной на полу, приподнимаясь на локтях. Из трубки хлестала испускающая пар желтая жижа, которая только что находилась в мочевом пузыре. И под этим вонючим дождем мать заорала:
– Вот до чего ты меня довел!
Тяжелая книга сломала ей нос, теперь он торчал криво, кренясь к щеке. Из ноздрей лились кровавые сопли, они хлюпали, когда она выплевывала слова. Комната была перевернута вверх дном, залита мочой и кровью, усыпана ошметками яичного белка и бекона. На обоях расплывались пятна от апельсинового сока и частично растворившихся ингибиторов обратного захвата серотонина.
Скуля от боли, одной рукой Терренс схватился за свое уязвленное достоинство. Покидая уретру, проклятый катетер чуть его всего наизнанку не вывернул! Залитые слезами щеки горели от стыда и ярости. Другую руку Терренс инстинктивно вскинул ко рту и принялся яростно сосать большой палец.
Именно тогда в голове у него зазвучал голос. Терренсу хотелось думать, что это голос отца. Голос воззвал к нему: «Будь сильным».
Терренс сел на краю постели. Мать всхлипывала и ругалась, но он ее не слушал. Он опустил босые ноги на ковер и сделал первый нетвердый шаг в сторону туалета. Она кричала ему в спину, но он, пошатываясь, шел дальше. Он возился с резинкой трусов, когда раздался визг:
– Сиденье хоть подними, засранец!
Широко расставив ноги, подобно Атланту, Терренс Уэстон встал над толчком и впервые в жизни помочился стоя.
* * *
Все мы бывали свидетелями этого маленького ритуала. Если в магазине заплатить пятидесятидолларовой или сотенной банкнотой, кассир обязательно поднимает ее и глядит на просвет, проверяя водяной знак. Потом достает специальный маркер с йодным раствором и проводит им черту на купюре. Ленивые фальшивомонетчики печатают деньги на обычной старой бумаге, произведенной из древесины. Йод реагирует с крахмалом, содержащимся в целлюлозе, и маркер оставляет черный след. Настоящие же деньги сделаны из льняной или хлопковой бумаги. То есть, по факту, это скорее ткань. Именно поэтому настоящие купюры могут пережить машинную стирку. И йодный маркер на них следов не оставляет.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
