Он быстро спрыгнул со сцены в сопровождении вновь вспыхнувшей овации. Под взмахами флагов, коротко отвечая тем, кто что-то говорил ему по дороге, он подошел к друзьям. Его глаза блестели, он был взволнован, мыслями и чувствами все еще стоя на трибуне, оглушенный быстрой сменой освещения и окружения.
— Молодец! — Маффин похлопал его по плечу.
— Давайте выйдем на воздух, — предложил Джим.
Они вышли на площадь и, поначалу немного растерявшись от впечатлений, шума и солнца, не могли выбрать, куда направиться дальше. В эту минуту Джима перехватил журналист в сопровождении телеоператора.
— Можно задать вам короткий вопрос, сэр?
Джим разрешил. Друзья терпеливо ждали.
— Сэр, как вы оцениваете сегодняшнее событие?
— Это очень, очень достойное дело. Благородное начинание без какой-либо патетики. Таким способом мы пытаемся дать возможность голосам, которые не имеют ни малейшего шанса быть услышанными где-либо еще, прозвучать и привлечь к себе внимание общественности. Люди, которых не слышат, обычно проживают жизни гораздо более трудные и сложные, чем те, кто вниманием не обижен. Только потому, что ты родился далеко от столицы, но любишь книги, хочешь учиться, быть здоровым и смотреть хорошие спектакли, ты должен с трудом отвоевывать и доказывать свои права на это. Читая письма, которые приходили в адрес профсоюза, я понял, что хочу и должен сделать все, чтобы им помочь.
— Спасибо, сэр!
— Чэринг-Кросс? — поспешно, пока его не остановил еще кто-нибудь, предложил Джим друзьям, и вчетвером они зашагали в сторону образовательного центра.
Однако у Лестер-сквер мизансцена повторилась. К Джиму подскочил кто-то с камерой.
— Мистер Эджерли, как автор нового бестселлера, скажите, что, по-вашему, значит искусство и литература, в частности, для современного общества? То есть… есть ли какие-то отличия в том, чем… э… э… чем искусство является для страны и… э… э… для отдельной личности?
Джим, терпеливо ждавший, когда парень справится с неказисто сформулированным вопросом, ответил:
— Общество должно иметь возможность видеть себя во всех проявлениях. Искусство позволяет ему это и способствует его самоочищению. А сокращение финансирования сферы культуры существенно затормозит развитие общества в целом и человека, в частности. Поэтому меня так беспокоит урезание бюджета в этой сфере.
— Вы считаете, культура — это дело большого бизнеса, правительства или самого общества?
— Это давно уже дело не только скромных благотворительных организаций. Мы все — и общество, и руководство страны, и бизнес можем и должны не только участвовать в том, что создает и наполняет культуру, но и в том, что ее укрепляет и поддерживает. Это касается образования. Это касается и медицины. Культура не может быть привилегией только богатых.
До книжного магазина они дошли быстро и, поднявшись наверх, пробыли там до темноты, обсуждая впечатления дня и разбавляя их песнями под гитару.
Дома Виола вновь взяла книгу Джима. Она прижала ее к щеке, а затем, опустив на нее голову, долго сидела, не шевелясь, за письменным столом, испытывая нежность, радость и уважение ко всему, свидетельницей и участницей чего ей довелось сегодня стать.
Утром Виола снова пришла в паб к Маффину. Линда обещала тоже подъехать, однако проснуться, судя по всему, оперная дива раньше полудня не могла. Впрочем, Виоле было не до нее. Она читала прессу и просматривала интервью, которые вчера давал Джим. Отзывов на его речь и на комментарии, что он давал журналистам на улице, было много. Люди одобряли, поддерживали, разделяли его позицию и взгляды. Однако колонка на сайте одного консервативного издания начиналась текстом, полностью противоположного тона: «Вчера на митинге Конгресса профсоюзов Джеймс Эджерли выступил с протестом против сокращения субсидий, запланированного правительством. Возникает вопрос, почему выпускник Кембриджа, будущий баронет, принадлежащий к части общества, традиционно потребляющей и охотно оплачивающей высокий уровень услуг и продукции в сфере образования и искусства, возмущен теперь ценой, которую придется платить за это?»
— Марти! — позвала Виола.
— А? — Маффин вынырнул из-за барной стойки.
— Иди сюда.
Он подсел к ней. Виола кивнула на экран.
— Он баронет?
— А ты и не догадывалась, правда?
«Догадывалась», — подумала она. Первое, что она подумала о нем в первый же день знакомства:
Язык, лицо, обличье, дух, манеры Пять раз дают тебе права на герб[32].
— Когда-нибудь Джим станет баронетом, — сказал Маффин. — Он единственный сын сэра Энтони. А сэр Энтони — единственный владелец Эджерли-Холла.
— Не сомневаюсь, что многие благополучно устроились у него на шее.
— Не так уж и многие. Я, Энн, Форд да Линда.
— Всего-то! — улыбнулась Виола. — Знаешь, я думаю о его проекте пригласить на свой фестиваль спектакли театров, которые подвергаются риску остаться без дотаций. Но с этой идеей надо серьезно поработать. Я очень хочу ему помочь и знаю как. Нужна широкая информационная кампания. Ты сам понимаешь, что такое в наше время хорошая реклама. Джим в одиночку с этим не справится. А вместе мы сможем. Фестиваль «Метаморфозы» должен стать известным не только для избранных. Ведь это и мое дело тоже. Рано или поздно я должна оказаться среди своих. Нельзя молчать и делать только часть того, что можешь?
— Считай, что прошлое было предисловием. У вас получится. Вы птицы одного полета, — улыбнулся Маффин.
— Да, похоже, все только начинается, Марти! Птицы одного полета. Когда разоряют их гнезда, они поднимаются на защиту. Я не стану больше делать вид, что как автора и драматурга меня нет.
Глава VII
Книга является средством перемещения в пространстве опыта со скоростью переворачиваемой страницы.
И. Бродский. Нобелевская речь Вы видите, но не наблюдаете.
А. Конан Дойл «Скандал в Богемии» Известно, что в Британии озарения и невероятно удачные творческие идеи время от времени приходят авторам в поездах, во время поездок из одной части страны в другую. Примеры этому можно найти в литературе, искусствоведении, на телевидении, в кино и, вполне вероятно, в других сферах, если захотеть исследовать это почти потустороннее явление.
Озарение пришло к Джеймсу Эджерли в июне больше двух лет назад, когда он ехал в поезде из Лондона в Норфолк, вспоминая не слишком серьезный, но горячий спор с Линдой в присутствии Мартина и Форда на террасе приятельского паба. Недавно Джим пережил свое последнее расставание, что, впрочем, не удивило его друзей. Он довольно долго не мог успокоиться. Глаза померкли, выражение лица застыло под маской плохо скрываемой тоски. Обычно друзья в разговорах не касались этой темы, но в тот день Линда не сдержалась.
