— Привет, muchacho[35]! — Я подхватываю малыша на руки и сажаю себе на грудь. — Если пора менять памперс, то лучше тебе здесь не болтаться.
Он улыбается мне во все четыре зуба.
Пако почти два года, и он недавно узнал, как произносить мое имя.
— Скажи «Луис», — прошу я.
— Уиз! — лепечет он.
— Не совсем то, что надо, но есть куда двигаться.
— Уиз, — снова говорит Пако, радуясь, что его похвалили, и принимается подпрыгивать на мне, как на лошади. — Уиз, Уиз, Уиз!
Бриттани заглядывает в дверь.
— Что, Пако, достаешь Tio[36] Луиса?
— Не-а, — говорю я. — Он клевый.
Еще немного поразвлекав малыша, беру его с собой и иду в гостиную. Алекс и Бриттани разговаривают там с mi’amá.
— Привет, братишка, — говорит Алекс и жестом показывает на мои боксеры, со всех сторон расписанные разноцветным словом «Колорадо». Друзья подарили перед отъездом, да. — Симпатичные.
— Спасибо. — Поднимаю племяшку на плечи, отчего он просто заходится в восторге. — У меня химию Питерсон ведет. Вам меня не жалко?
Бриттани с Алексом улыбаются друг другу.
— Определенно, бедняжка ты наш. Она просто монстр, — говорит брат. — Вечно нам выговоры устраивала, да, Брит?
Невестка хмурится.
— Я стараюсь выбросить те дни из памяти. Тогда я тебя ненавидела, помнишь, Алекс?
Алекс ведет тыльной стороной ладони по ее руке.
— Да ладно, chica. Ты меня хотела, просто боялась признаться.
Бриттани смотрит ему в глаза и прикусывает нижнюю губу. Алекс гладит ее по щеке, притягивает к себе и целует.
Спускаю племянника с плеч и закрываю ему ладонью глаза.
— Ребята, у вас что, все еще медовый месяц? Второй ребенок скоро будет, а вы никак не угомонитесь.
— А я и не хочу, — говорит брат.
— Угу, я тоже, — бормочет Бриттани.
Mi’amá грозит мне пальцем.
— Только не уподобляйся им, Луис. Думай головой и не упускай свою цель из виду. — Она протягивает руки, забирая у меня Пако, и уносит его на кухню.
— Я это место едва узнаю, — говорит Алекс, разглядывая мебель и паркет на полу.
— Смотрится здорово, — соглашается Бриттани. — Район совсем изменился.
— Не напоминай, — прошу я. — У нас даже коп по соседству живет, оказывается.
Алекс недоверчиво качает головой.
— Коп?
— Ага. И по чистой случайности он оказался нашим домовладельцем. — О том, что он, кажется, подбивает клинья к Mamá, я благоразумно умалчиваю.
Алекс садится. Мои слова его явно заинтересовали.
— Ваш домовладелец — коп?
— Мне кажется, он не понимает, что люди в этой части города нищие, как церковные крысы. Такое ощущение, что он хочет превратить южную сторону Фейерфилда в очередной Вригливилль.
Вригливилль — престижный белый район, где располагается стадион «Вригли филд», домашняя площадка баскетбольной команды «Чикаго кабз». Это полная противоположность Фейерфилду, что бы там себе ни думал офицер Рейес.
— La policía[37] в южном Фейерфилде, — бормочет Алекс себе под нос. — Хорошо, что его тут не было, когда я учился в школе. Играть по правилам — это не мое, в отличие от тебя, Луис.
Вот и славно. Меньше знаешь — крепче спишь. Мысленно прикидываю, какие правила, возможно, придется сегодня нарушить, когда после работы пойду тусить с Марко, Марианой и их друзьями.
— Не хочешь после завтрака пойти с нами в зоопарк? — предлагает Бриттани. — В вольере с летучими мышами Пако просто с ума сходит от восторга.
Я смеюсь.
— Хотелось бы мне прогуляться с вами, ребята, но у меня домашка. А потом я работаю с трех до десяти.
Брат вздергивает бровь.
— Все-таки устроился на работу в «Брикстоун»?
— Перед тобой, Алекс, стоит новый помощник официанта.
— Помощник официанта? — Моя невестка недоверчиво качает головой. — Мне кажется, это тебя не стоит. Ты невероятно умный и спортивный парень, Луис. Им надо было взять тебя в спасатели, или на ресепшн, или еще куда. А на это не соглашайся.
Пожимаю плечами.
— Я деньги зарабатываю.
— Ты унижаешься, — отрезает она.
Снова пожимаю плечами. Бриттани родилась в богатой белой семье и понятия не имеет, что значит быть бедным. Или что значит быть мексиканцем. Я знаю, что нам нужны деньги, а в «Брикстоуне» прилично платят. И что такого, если я буду разливать по стаканам воду и уносить чужую грязную посуду? Подумаешь, большое дело. Мексиканцы вечно впахивают на той работе, которой не хотят заниматься белые, я уже смирился с этим. И знаю, что, если буду работать хорошо, через месяц меня повысят до официанта.
После завтрака Алекс с Бриттани и Пако уезжают в зоопарк. Я получаю несколько эсэмэс от Марко: спрашивает, не потусуюсь ли я до работы с ним и кое с кем из парней, но это пока подождет. Оценки важнее. Если я не буду учиться как следует, можно говорить аэронавтике «прощай».
Подготовившись к контрольной по математике, обещанной на следующей неделе, и к тесту по истории США, собираюсь и иду на работу. Погода по-прежнему замечательная, но долго это не продлится. Это же Иллинойс. Весна тут дразнит: не успеешь оглянуться — уже палящее лето. Потом осень — как возмездие за жару. Но вот что реально бесит, так это зима — холодная, суровая, с ветрами, которые хлещут в лицо и заставляют мечтать о тех местах, где люди не имеют понятия, что такое снег. Снег в Чикаго и снег в Боулдере — совершенно разные вещи.
Фрэн Ремингтон встречает меня на ресепшн и знакомит с напарником. Его зовут Ричард, это парень средних лет с идеально уложенной прической, так что ни один волосок не выпадает. Либо они залачены до беспамятства, либо это парик.
В служебной раздевалке я натягиваю на себя форму — белые брюки и накрахмаленную белую рубашку с вышитой на груди эмблемой «Брикстоуна». У Ричарда рубашка тоже белая, а вот брюки черные, и к ним полагаются черный пиджак и строгий галстук. В этой форме он выглядит так, словно на свадьбу собрался. А я — как продавец мороженого.
Весь вечер я тенью следую за Ричардом. Чем ближе ночь, тем больше гостей появляется в ресторане. Я помогаю накрывать на столы, убираю тарелки, наполняю бокалы и практически без проблем со всем справляюсь.
Пока в ресторане не появляется Никки Круз с друзьями. Кроме нее, там все белые. По идее, это, черт возьми, не должно бы меня раздражать, но я все равно злюсь. Теперь понятно, почему ей плевать на свое мексиканское происхождение, — она же не общается с мексиканцами. Никого из ее друзей я не знаю, но один из парней одет в черную рубашку-поло с золотой вышитой надписью «Команда по гольфу Чикагской академии».
