Метрах в трехстах от перекрестка в проеме витрины бывшего магазина стояла противотанковая пушка. Получалось, чтобы выстрелить в нее, танку нужно было подставить бортовую броню. Как говаривал Паша Байков: «Это не есть гут!»
Сергей встал, отряхнулся и, оглянувшись на пехоту, спросил:
– Кто старший?
Тотчас к нему подбежал и, лихо козырнув, представился невысокий сержант в глубоко сидящей на голове каске:
– Замкомвзвода гвардии сержант Баранов!
– Вот что, сержант. Оставь отделение с танком, с остальными – хоть по крышам, хоть по квартирам или подвалам – обойди пушку. На рожон не лезь, там наверняка есть пехотное прикрытие, твоя задача – отвлечь пушкарей или заставить их залечь у пушки. Понял? Дай нам шанс.
– Есть, товарищ старший лейтенант!
– Выполняй!
Сержант крикнул, подзывая командиров отделений, быстро поделил людей, тут же они прикладами выбили закрытую дверь, и большая часть пехотинцев вошла в дом.
Смирнов ударил три раза по броне рукоятью пистолета и крикнул:
– Экипаж! К машине!
Через минуту все четверо стояли перед ним за кормой танка.
– Радист! – обратился Смирнов к самому молодому члену экипажа. – Займешь мое место у угла здания. Задача – как только пехота отвлечет расчет или заставит их лечь – даешь отмашку!
– Ваня! – это он уже обращался к механику-водителю. – Как он махнет рукой, выскакиваешь на перекресток. Но не поворачиваешь! Сразу врубаешь заднюю и держишь на сцеплении. Как только выстрелим – сразу назад. Люк не закрывай – смотри за радистом. Я – за наводчика.
– Остальные – это уже к экипажу – остаются здесь. Всем там делать нечего. Всем все понятно? По местам!
Радист рванул к углу, остальной экипаж отошел в сторону.
Уже опускаясь в люк, Сергей услышал частую автоматную стрельбу там, куда предположительно ушли пехотинцы.
В танке лязгнул замок орудия, заглотив осколочный снаряд, и тут же зажужжали электромоторы, разворачивая башню вправо. Рыкнул, запустившись, дизель и мерно заурчал на холостых оборотах.
Ждать пришлось недолго – видно, сержант Баранов стал изрядно надоедать немцам, и радист дал отмашку. Танк прыгнул на перекресток, тут же затормозив до визга железа по камням булыжной мостовой. Орудие «тридцатьчетверки» опустилось ниже. Все замерли. Пауза казалась вечной. Сергей в прицел видел, как лихорадочно, даже не обращая внимания на огонь пехоты, засуетились вражеские артиллеристы за щитом, и ствол орудия поплыл, разворачиваясь на них.
– Спокойно! Здесь мазать нельзя! – проговорил он, успокаивая сам себя и нажимая на электроспуск.
По ушам ударил выстрел и, пыхнув внутрь башни пороховым дымом, вылетела и, звеня, упала на дно боевого отделения стреляная гильза. Дизель взревел, и танк совершил прыжок назад. Хотя можно было и не прыгать. Сергей успел увидеть разрыв их снаряда в проеме витрины. Но Ваня этого, понятно, видеть не мог и выполнил свою задачу полностью.
Через минуту экипаж был уже под броней, и танк двинулся на помощь Баранову.
После потери орудия и подхода танка на помощь русским автоматчикам немцы стали отходить.
Минут через пять по рации последовал доклад, что второй взвод вышел к мосту и ведет бой с противотанковыми пушками, замаскированными на другом берегу. Туда же подтягивалась вся рота.
Пока Смирнов прибыл к месту боя, танкисты подавили немецкие позиции огнем, и первые машины уже переходили по мосту на северный берег. Но у моста горела «тридцатьчетверка» его роты. По докладу командира взвода, экипаж уцелел, хотя трое, включая командира танка, получили ожоги при тушении танка.
Сопротивление гарнизона было подавлено, и пехота мотострелкового батальона начала проводить зачистку городка от уцелевших и спрятавшихся немцев.
А подразделения усиления передового отряда занимали позиции для круговой обороны Ужвентиса. Смирнов один взвод «тридцатьчетверок» оставил на северном берегу и сам остался тут же: мост был важнейшей их задачей.
Когда танки заняли позиции в палисадах городских окраин, сходил посмотреть, из чего сожгли «тридцатьчетверку» его роты. Удивился, увидев вместо ожидаемой «ахт-ахт» самоходку с пушкой калибром явно больше 50 мм, но не восьмидесятивосьмимиллиметровку. Такие ему еще не попадались. После этого осмотрел еще дымившуюся «тридцатьчетверку». Судя по всему, первый снаряд попал в двигатель через бортовую броню, но механик сумел повернуть танк лобовой броней к противнику за счет инерции тяжелой машины. После чего начался пожар, и экипаж машину покинул. Тушили они танк штатными огнетушителями через верхние жалюзи. Но немцы добили танк. И что не понравилось Сергею – в лобовом листе корпуса и лобовой части башни он увидел два пробития бронебойными болванками. Если бы экипаж не покинул машину из-за пожара, танкисты, вероятней всего, погибли бы.
Посмотрел направления выстрелов: стреляла именно та незнакомая самоходка. Расстояние – метров пятьсот-шестьсот. Озадаченно поскреб пятерней в затылке – не слышал он еще о таких орудиях. Потом, поразмыслив, понял, что все правильно: Красная Армия явно имеет преимущество в качестве танков, следовательно, немцы должны были озаботиться ответными мерами. Вот это одна из них.
Пауза длилась недолго. Сергей только успел собрать командиров взводов и показать пробоины на сгоревшей «тридцатьчетверке». Примерно через час после взятия городка загрохотало со стороны северного боевого охранения. Все заняли свои места, командиры взводов побежали к танкам. Немцы приблизительно знали силы советского отряда и верно определяли его задачу, поэтому начали без обычной разведки – времени на это у них не было.
Атаковал город примерно мотопехотный батальон, усиленный танковой ротой и артдивизионом. Пауза между боестолкновением их головной походной заставы с нашим охранением определялась временем развертывания их артиллерии. И как только на окраины города упали первые пристрелочные снаряды, они атаковали. Сил у них хватало, поэтому части пехоты, поддержанные танками, ударили в лоб по северному участку обороны, а пехота без танков переправилась через невеликую речку восточнее и западнее города и попыталась нанести удары по флангам. И тут их ждал неприятный сюрприз: с южной окраины города нанесла удар батарея гвардейских минометов, чем практически сорвала атаку пехоты, наступавшей за танками. Немецкие же танкисты поступили по правилам: попав под артобстрел, увеличили скорость и остались одни. Хотя это мало что меняло в их судьбе. Их «троечки» еще не встречались с последней моделью «тридцатьчетверки». Через десять минут на поле чадило более десятка братских могил немецких экипажей. Всего четыре танка успели избежать этой участи. Экипаж Смирнова отметился двумя подбитыми. Пехота, посланная для фланговых ударов, также не добилась успехов. Поняв, что ни отбить городок, ни взорвать мост не удастся, немцы попытались разрушить его артиллерией. Но без корректировки результат мог быть всего лишь в пределах случайности. К тому же им активно противодействовала батарея М-30. Хотя в этом случае у немцев шанс был: одной батарее на необорудованных позициях справиться в контрбатарейной борьбе с дивизионом было нелегко. Выручила вызванная еще в начале боя авиация. Сначала девятка бомбардировщиков сделала два захода на позиции немцев, и сразу же их сменила шестерка штурмовиков, более обстоятельно занявшаяся противником. После этого такой элемент вооруженной борьбы, как артиллерия, у противника исчез. Немцы отошли и начали готовить позиции, перехватывая дорогу из города на север.
