Яцек еще не знал, с какого рода трудягой имеет дело, и нехорошо подумал о Дороткиных тетках.
Старые сквалыги, это же надо, парню приходится вкалывать целый год, чтобы на недельку махнуть за границу. Разве что херувимчик привык останавливаться лишь в «Ритцах» и «Валдорф-Асториях», более дешевые гостиницы не по нему? Хотя вроде бы не похоже...
— Да нет, заходят иногда, но редко, факт. Сейчас вот эта американская развалина прикатила, весь дом вверх ногами из-за нее перевернули. Знаешь, я очень на бабулю рассчитываю, они говорят — страсть какая богатая, интересно, сколько же у нее может быть миллионов, как думаешь? Парочка зеленых — это вещь! А они могут и прикарманить их, коли им наследство оставит. Ведь такая долго не протянет, как думаешь?
— Кто ее знает... Старушка резвая, трещит без умолку.
— Мне без разницы, пусть трещит. Фелиция тоже трещит. Не скажу, что без умолку, но уж если начнет, до вечера не остановится. А мне хоть бы хны, даже лучше, ужин человеку отломится, а Сильвия, ну та толстуха, скажу тебе, готовит — пальчики оближешь! И всегда прошибается, не может рассчитать, вечно у нее остается жратва, мне и на руку.
Пока Фелиция трещит, они из-за стола не встанут, и тут только не зевать. Нет, говорю тебе, жить можно, я не жалуюсь...
За пивком Мартинек готов был просидеть остаток дня и даже часть ночи, но у Яцека имелся следующий вызов, да и узнал уже, что хотел. Доротка, кажется, свободна, во всяком случае с этим хухриком ее ничто не связывает, общее представление об этом бабском семействе тоже сложилось. И Яцек, распростившись, покинул бар, а Мартинек еще остался чуток посидеть, приканчивая четвертую дармовую кружку.
И никто из них даже и подумать не мог, что невинный разговор очень скоро станет ключевым номером программы...
* * *
Все три сестры и их племянница еще сидели за столом, когда приезжая гостья удалилась в ванную на втором этаже. Доротка успела узнать, что в любой момент можно отказаться от забронированного номера в «форуме», который за сутки был заранее оплачен. Одной проблемой меньше. Зато возникло множество других. Ну, например, с вещами крестной. Три громадных чемодана и две гигантские сумки не удалось распаковать, дом сестер Вуйчинских оказался слишком мал для ручного багажа американки. У бедной Доротки, выделенной в помощь бабульке, руки опустились. Оказавшись между Фелицией и Вандой, она почувствовала — больше не выдержит или покончит с собой, или надо бежать из этого дома, куда глаза глядят. Бежать было решительно некуда, и девушка обреченно спустилась в гостиную.
За столом обсуждали приезжую.
— Ну, вылитая гильдия! — мстительно уверяла Сильвия. — Или как ее там... Был такой фильм, на «г». Гиена, гарпия, гнида? Гильда...
— Не Гильда, идиотка, а «Джильда», — поправила младшенькую Фелиция, — действительно, был такой фильм с Ритой Хайворт, и очень хорошо, что она такая тощая, не дай Бог, была бы на тебя похожа — и вовсе бы не поместилась у нас.
— Может, ей у нас не понравится, и она съедет в гостиницу? — высказала робкую надежду Меланья.
— Никуда она не съедет, — разочаровала теток Доротка, усаживаясь за стол, и мрачно пояснила: ее.
— По дороге призналась, что мечтает пожить в семье, в теплой семейной обстановке и родственном уюте. А если и купит со временем дом или квартиру, то непременно поблизости от нас.
— Так и сказала? — спросила Фелиция.
— Чай бы заварила, — приказала Сильвия, по-прежнему исходя стихийной неприязнью к костлявой американской кретинке. — А я начну кормить ее клецками. И макаронами... Пока не села, завари чай, говорю!
Демонстративно с грохотом отодвинув стул, бедная Доротка встала. Могли бы хоть ненадолго оставить ее в покое, дать передохнуть! Как же, дождешься от этих гарпий. Пришлось собрать стаканы на поднос и отправляться в кухню. Вдогонку донесся гневный окрик Фелиции.
— Почему не отвечаешь? Ишь, нос дерет!
— Я же только что сказала — по дороге призналась, — огрызнулась Доротка. — А вы, а вы... Да хоть перерубите меня топором на две половины, чтобы ноги отправились в кухню за чаем, а верхняя половина осталась отвечать, — толку не будет.
Огрызнулась вполголоса, никто не услышал. И все время пребывания в кухне ворчала, чтобы облегчить душу, — ну просто невыносимо!
— Похоже, огрызается! — удовлетворенно отозвалась Меланья, прислушиваясь, — ишь, разошлась, аж искры летят! — И приветствовала появившуюся в гостиной племянницу с подносом:
— А принцесса надеялась, вот приедет богатая бабушка из Америки и все за нее сделает? Немножко постараться ниже нашего достоинства?
Доротка позволила себе пожать плечами. Немного помогло сознание того, что вот сейчас она теткам подпортит настроение. И садясь за стол, небрежно бросила:
— А лучше всего пристроить к нашему дому две комнаты с отдельной ванной, тогда бабуля проживет с нами до самой смерти. Так сказала. — И глядя на Фелицию, веско повторила специально для нее:
— Так пани Ванда сказала сама, пока мы ехали из аэропорта. И повторила несколько раз. Потому что тогда будет кому за ней ухаживать, ибо вы все такие добрые и ласковые. И заботливые, и внимательные. А ей одной уже трудно жить, она слишком стара, а нанимать прислугу нынче дорого, ей это не по карману. Так сказала! И она считает, что достроить дом обойдется дешевле, чем снимать отдельную квартиру и платить служанке.
Вот и надеется вас уговорить, чтобы сразу и приступали. Ее халаты тут жутко мнутся, а развесить как следует — места мало.
За столом воцарилось молчание.
— Придуриваешься? — сурово поинтересовалась Фелиция.
— Отнюдь, просто повторяю, что слышала.
— Мало того, что скелет, так она еще и псих! — с ужасом произнесла Сильвия.
— Говорю вам, все ее богатство... — презрительно начала Меланья.
Фелиция сухо перебила сестру:
— Если память мне не изменяет, о богатстве говорил и нотариус. — И обратилась к Доротке:
— А может, ты что перепутала? Где она собирается пристраивать комнаты?
— Ничего я не перепутала. На первом этаже.
Чтобы поближе к семейному очагу.
Меланья захихикала:
— Если Мартинек сразу же примется за работу...
— ..так сожрет два дворца, не только две комнаты! — разъярилась Сильвия. — Вы что, спятили все? Как можно говорить об этом всерьез?
Фелиция не слушала сестру.
— А кто должен платить за постройку ее комнат? — допытывалась она.
— Не говорила. Наверное, вы все втроем.
— Ну уж с меня она и копейки не получит! — продолжала свирепствовать Сильвия.
