– Но сюда же приехали.
– Это зависит от многих обстоятельств.
– Разумеется.
– Но в принципе, – рассудила я, – les enfants sont portables. (Дети транспортабельны)
– Слово «portable» здесь не подходит. Un portable – это мобильный телефон или ноутбук. В данном случае нужно употребить глагол «transporter». Попытайтесь перефразировать.
Я столь упорно занималась, чтобы вернуть свой французский в рабочее состояние, по одной простой причине: мною двигало желание достичь совершенства. Мне хотелось с пользой проводить время в Эс-Сувейре. И, наблюдая за Полом, увлеченным собственной работой, я трудилась еще усерднее, как я и объяснила ему, когда он похвалил мои успехи.
Городок Эс-Сувейра стал для нас родным. В общем и целом я постигла географию лабиринтообразного старого города и теперь спокойно ориентировалась в суке. Я также научилась уклоняться от нежелательного внимания какого-нибудь назойливого торговца или молодого парня, которому вздумалось поиграть в мачо. Но, хоть я уже начинала чувствовать себя привычно в буйстве хитросплетений Эс-Сувейры, с наступлением темноты одна на улицу я выходить не осмеливалась. Правда, это не мешало мне по достоинству оценить город. И никак не влияло на мое отношение к местным жителям. В большинстве своем, как я смогла убедиться, это были очень гостеприимные люди, которые искренне радовались тому, что ты решил пожить среди них.
Я пристрастилась к прогулкам по побережью. Почти каждый день после полуденной сиесты я шла бродить по беспредельной песчаной полосе, тянувшейся вдоль Атлантического океана. Минуя купальщиков, я встречала женщин в хиджабах, которые, приподняв полы своих джеллаб, входили в воду. Неподалеку погонщик верблюдов предлагал за доступную плату получасовую прогулку верхом на одном из своих горбатых животных. Еще пару километров в южном направлении, и все следы обитания человека исчезали. Я оставалась одна. Берег убегал в бесконечность, в водах Атлантики отражалось летнее солнце, медленно заходящее за необозримый горизонт. Как же я всегда мечтала жить у моря, где мало что напоминает о цивилизации двадцать первого века, ежедневно гулять по берегу, с наслаждением слушая ритм прибоя, который неизменно сглаживает на время стресс, сомнения и тревоги, что постоянно волочатся за нами. Ведь мы пленники своих судеб и этим в каком-то смысле похожи на бедуинов. Куда бы мы ни отправились, как бы далеко ни осмелились уйти от того места, где мы родились, прошлое все равно шлейфом тянется за нами.
На пустынном берегу – особенно на этом пустынном берегу – почти удается убедить себя, что все-таки можно оторваться от своего прошлого и его груза.
Эс-Сувейра оказывала на Пола благотворное влияние. Казалось, здесь он был свободен от бремени прожитого. Когда я возвращалась в номер со своей двухчасовой прогулки, мой муж неизменно приветствовал меня с улыбкой и целовал, а затем предлагал, чтобы после моего занятия с Сорайей мы пошли смотреть закат с крыши шикарного отеля, находившегося в стенах старого города. Отель назывался «Синий час» (подумать только!) – гостиница старого типа 1920-х годов, отремонтированная и обустроенная в лучших традициях изысканной элегантности пятизвездочного заведения. Сама гостиница была нам, конечно, не по карману, но по бокалу кира[50] на крыше под открытым небом мы могли себе позволить. А оттуда открывалось действительно захватывающее дух зрелище – красный солнечный шар, медленно растворяющийся в безмятежных водах океана.
– Удивительно, да, до чего Атлантика здесь спокойная, – заметил Пол однажды вечером, когда мы, потягивая коктейли, зачарованно смотрели на грандиозную панораму заката.
– Особенно по сравнению с Мэном.
– Мы будем там уже через пару недель.
– Знаю, – проронила я.
– Что-то не слышу я энтузиазма в твоем голосе.
– Ты же знаешь, как я люблю Мэн. Просто… ведь мы там постоянно живем, да?
– Да, согласен. Так, может, продлим наше пребывание здесь еще на две недели?
– Но тогда мы не сможем поехать в Мэн… и потеряем деньги, что уплатили за двухнедельный отдых. Наши билеты на самолет ни обмену, ни возврату не подлежат… да, да, я знаю, что говорю, как бухгалтер.
– И правильно делаешь, ведь надо учесть, что сам я во всем, что касается денег, полный раздолбай.
– Это уже в прошлом, – сказала я.
– Ты заставила меня повзрослеть.
– Дело не в «повзрослеть». Просто нужно было научиться сдерживать себя.
– Да, я испытываю потребность тратить деньги, я знаю, – признал Пол. – А все потому, что жизнь моя текла совсем не так, как я хотел, и я это допустил. Пока не встретил тебя. Ты спасла меня от самого себя.
– Рада, что смогла помочь. – Я легонько поцеловала его в губы.
Чуть вдалеке перед нами разжиженное солнце, словно разлитая краска, бесформенным оранжевым пятном лежало на поверхности Атлантики. Я зажмурилась, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. Ибо почувствовала, что некий барьер, разделявший нас, и вправду рухнул, исчезли демоны, мешавшие нам до конца быть откровенными друг с другом, препятствовавшие полному взаимопониманию.
Утро следующего дня выдалось просто идеальным. На безупречно ясном аквамариновом небе не было ни облачка. В тот день мы заспались, и разбудил нас стук в дверь, внезапно нарушивший наш крепкий здоровый сон. Глянув на часы у кровати, я увидела, что уже полдень. Черт, черт, черт. Сорайя попросила, чтобы сегодня мы провели урок пораньше (это была пятница – священный день отдохновения в Марокко) и, если можно, занимались всего час. Она хотела успеть на двухчасовой автобус до Марракеша, где собиралась провести выходные со своей университетской подругой.
– Мне пришлось попросить маму подруги, чтобы она позвонила моей маме и поклялась, что будет присматривать за мной, пока я у них в гостях. Мне двадцать девять лет, а я все еще обязана отчитываться за каждый свой шаг, как подросток, – доверительным шепотом пожаловалась она мне.
Я согласилась перенести занятие на полуденное время в пятницу. А сейчас… уже две минуты первого. Сорайя как всегда была пунктуальна. Черт. Черт. Черт.
Я соскочила с кровати и принялась натягивать на себя что попалось под руку. Пол со стоном открыл глаза.
– Который час? – спросил он сонным голосом. Когда я ответила, он сказал с улыбкой: – Я рад, что ты начинаешь перенимать мои богемные привычки.
Вообще-то, за все время пребывания в Эс-Сувейре мы проспали впервые. Обычно Пол старался приходить в кафе к одиннадцати, чтобы запечатлеть сук в самый разгар активности.
– Сорайя пришла, – сообщила я. – Мы позанимаемся внизу.
