Терапиями второй, третьей, четвертой и так далее линий называют вариации стандартных видов терапии после того, как они показали себя неэффективными в лечении болезни.
Последнее может быть выражено в дальнейшем прогрессировании опухоли или непереносимых побочных эффектах, либо в сочетании этих явлений (экспериментальными видами терапии называют те, что тестируются в данный момент на раковых больных. Пациенту их предлагают, как правило, в рамках клинического исследования или специальных кампаний, запускаемых производителями лекарств. Их мы подробно рассмотрим в специально отведенной для этого главе).
Если терапия одной из линий оказывается безрезультатной, то чаще всего это снижает вероятность эффективности терапии следующего варианта, так как раковые клетки довольно изобретательны и зачастую находят новые способы давать отпор применяемым лекарствам.
У врача-онколога на вооружении есть три основных оружия против рака. К ним относятся химиотерапия, таргетная терапия и гормональная терапия. Химиотерапия представляет собой самый распространенный и общепринятый метод лечения рака. Количество применяемых в химиотерапии лекарств на данный момент перевешивает их число в таргетной и гормональной терапии. Более того, основой лечебного процесса для большинства современных раковых больных является именно химиотерапия, к которой могут быть добавлены и другие лекарства. Конечно, такое положение дел запросто может поменяться в будущем с появлением новых методов таргетной терапии.
Таргетная, или, как ее еще называют, биологически направленная, терапия, о которой еще пару лет назад в клинической практике практически не слышали, дает многообещающие результаты. Ее подход кардинально отличается от применяемого в рамках химиотерапии. В отличие от более топорной химиотерапии, в случае таргетной терапии атакуются конкретные внутренние механизмы деления раковых клеток. Традиционная химиотерапия наносит больше побочного вреда нормальным клеткам организма, из-за чего пациенты и сталкиваются с такими симптомами, как тошнота и рвота, выпадение волос и различные инфекции. У таргетной терапии нет таких ярко выраженных побочных эффектов, и, как правило, она значительно лучше переносится организмом. Однако это не означает, что она вовсе проходит незамеченной. Многие пациенты жалуются на сыпь, тошноту, понос или отсутствие аппетита, а в некоторых случаях таргетная терапия действительно может поставить жизнь человека под угрозу. Нередко таргетную терапию назначают в дополнение к основному курсу химиотерапии, что неминуемо отражается на внушительном количестве побочных эффектов.
Гормональную терапию применяют для лечения опухоли, чей рост обусловлен воздействием различных гормонов, – так происходит, например, в случае с раком груди или простаты. Реже такой подход применяется и для лечения других заболеваний. Вопреки сложившемуся мнению гормональная терапия также несет за собой различные побочные эффекты, однако они практически никогда не ставят жизнь пациента под угрозу, и ему, как правило, удается с ними ужиться.
Так как химиотерапия является основным оружием в борьбе с раком, а токсичное воздействие, связанное с ее прохождением, наиболее ужасное, мне бы хотелось посвятить следующую главу тому, какие факторы следует принимать во внимание, когда встает необходимость определиться, соглашаться на химиотерапию или нет. Есть в англоязычных странах поговорка, которая применима к медицине точно так же, как и к другим аспектам жизни. Звучит она так: «Если вы пойдете к пекарю, то получите хлеб, а если к мяснику – то мясо». Если вы придете к специалисту по пищевым добавкам, то он даст вам витамины, а если отправитесь к мануальному терапевту, то, ничего, кроме мануальной терапии, он вам предложить не сможет. Таким образом, когда встает вопрос о выборе метода лечения рака, то хирург, вероятно, посоветует вам сделать операцию, онколог-радиотерапевт – пройти лучевую терапию, а химиотерапевт – химиотерапию.
Подобные различия в рекомендациях врачей становятся особенно вероятны, когда нет однозначного решения проблемы. Именно так и произошло недавно с одной из моих пациенток, у которой рак дал рецидив. Хирург заверил, что опухоль не слишком крупная и ее можно запросто вырезать. В то же время радиотерапевт порекомендовал предварительно добиться уменьшения опухоли в размерах за счет нескольких недель лучевой терапии. Затем кто-то решил, что и химиотерапия ей тоже не повредит, после чего она была отправлена ко мне на прием. Этой молодой женщине и так пришлось несладко в процессе первичного лечения, так что она была решительно настроена против очередной операции или химиотерапии. Когда она откровенно призналась мне, что одна только мысль о предстоящей операции или химиотерапии погрузит ее в глубочайшую депрессию, как это было с ней в первый раз, я поняла, что нам придется постараться отказаться от этих двух вариантов. В конечном счете она прошла только через лучевую терапию, положительный эффект от которой оказался весьма продолжительным.
Вероятно, вы недоумеваете, как один и тот же диагноз может обернуться таким разнообразием способов лечения. Конечно, какой-то из вариантов всегда предпочтительнее, и в обязанности врачей входит определение наилучшего решения в данной сложившейся ситуации. К сожалению, так происходит далеко не всегда. Более того, каждый специалист лучше всего разбирается именно в своей области, поэтому с наибольшей уверенностью рекомендует свою форму лечения. По этой причине в стационарах и появились специальные многопрофильные группы врачей – специалисты в различных областях обсуждают варианты лечения, чтобы совместными усилиями определить наиболее оптимальный из имеющихся для данного конкретного пациента. Однако всем давно известно, что наличие большого количества доступных вариантов неминуемо повышает риск того, что выбранная терапия окажется избыточной.
Врач посылает пациента на прием к онкологу, когда полагает, что больному либо необходима химиотерапия, либо стоит как минимум обсудить этот вопрос уже предметно со специалистом.
Задача онколога заключается не в том, чтобы уговорить вас согласиться на лечение, – назначение курса химиотерапии для него стандартная процедура. Через среднестатистического онколога за год проходят сотни пациентов, так что болезнь, которая вам кажется чем-то уникальным, довольно обыденная вещь для него. По этой причине онколог может неумышленно упустить какую-то критически важную для вас информацию. Хороший тому пример – минимизация вреда, наносимого организмом химиотерапией, так как врач и пациент по-разному смотрят на этот вопрос. В процессе обсуждения побочных эффектов химиотерапии врач в спешке может подробно разобрать только самые, по его мнению, важные из них, лишь вкратце коснувшись остальных.
«Вы сказали мне про возможность возникновения инфекции и выпадение волос, однако не упоминали, что меня будет тошнить так сильно, что я не смогу встать с кровати, – в слезах возмутилась одна пациентка. – Я всю неделю не могла оторвать голову от подушки. Это в десять раз хуже, чем когда я была беременной». Я почувствовала себя виноватой в том, что упомянула тошноту лишь мельком, хотя немало времени уделила маловероятному риску сердечной недостаточности.
«Звон в ушах просто сводит меня с ума, – заявил другой пациент. – Я справляюсь со всем остальным, но этот звон не дает мне покоя ни днем ни ночью. Как бы я хотел, чтобы кто-нибудь предупредил меня о том, что такое возможно. Зная об этом, я бы никогда не согласился на химиотерапию». Этот семидесятилетний пациент вскоре после прекращения химиотерапии, к нашему огромному сожалению, потерял слух. Он больше не мог наслаждаться любимой музыкой и впал в депрессию. Сложно сказать, стал бы он проходить химиотерапию, если бы кто-нибудь объяснил ему маленький, но вполне реальный риск оглохнуть. Эта проблема чудовищным образом отразилась на его жизни.
