Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
— Вы прекрасно вальсируете, мадемуазель Лопухина, — услышала она красивый звучный голос князя. — Где вы учились? Может быть, за границей?
— Нет, сударь, я не была за границей, — ответила Анна, стараясь говорить небрежно. — Меня учили в Москве.
Это было не совсем правдой: никакой учитель танцев с ней не занимался, училась она у подруг, у младшей сестры, которая вперед нее так удачно вышла замуж и уже бывала на балах.
— У вас были прекрасные учителя, — продолжал князь. — Скажите, а мазурка? Танцуете вы ее?
— Нет, с этим танцем я еще не знакома.
— Жаль, я был бы рад пригласить вас на этот танец.
Вот и все, что они успели сказать друг другу. Танец кончился, и они расстались. «Почему бы ему не пригласить меня еще раз? — думала Анна. — Это не обязательно должен быть вальс. Пусть будет экосез, или болеро, или что-то другое. Тут не будет ничего неприличного. Почему бы?» И действительно, заиграли болеро. Однако князь Гагарин не двинулся с места. Вместо него к Анне направлялся хозяин бала — сам император. Вновь она подала ему руку, ощутила пожатие этой слабой неловкой ладони — совсем не такой, как широкая и крепкая рука князя.
Заиграла музыка. Они сходились, расходились… При одном из сближений Павел сказал ей:
— Вы сегодня как-то особенно обворожительны. Временами я вас просто не узнаю. В вашем лице появилось что-то чувственное, что-то…
Он не успел сформулировать, что именно — танец властно требовал от них поменяться местами с танцующей рядом парой. При следующем сближении Павел произнес:
— Вы так хороши, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прижать вас к своему сердцу, чтобы на виду у всего зала не обнять вас!
— Я верю, что сознание своего долга, своего положения удержит вас, государь, — едва слышно ответила она.
При последнем сближении он снова шептал ей слова любви, и она уже не знала, что отвечать. А когда вернулась на свое место, генерал-прокурор Лопухин подошел к дочери и тихо спросил:
— Что с тобой сегодня? Ты очень похорошела. Я и не знал, что моя дочь такая красавица! Уж не влюбилась ли ты, часом?
— Что вы, батюшка, как можно! Я понимаю свой долг и понимаю, что государь назначен вовсе не для меня, но для престола.
— Молодец, что так понимаешь, — одобрил отец. — Но меня сильно беспокоит страсть, которая написана на лице его величества. Всем известна необузданность его натуры. Как бы он в порыве страсти не совершил какой необдуманный поступок, о котором сам будет жалеть впоследствии. Знаешь, давай уедем прямо сейчас, когда он занят разговором со своей царственной супругой. Сделаем это незаметно, как принято у англичан.
— Ах, папенька, как вы хорошо придумали! — воскликнула Анна. — Ничего лучше вы бы не могли предложить!
— Тогда иди сейчас, отнюдь не торопясь, словно бы в дамскую комнату. Иди к выходу и сразу садись в карету. А я подойду через пару минут.
Спустя короткое время она уже сидела в своей карете. Кутаясь в мех, Анна вспоминала два лица: озаренное радостью и любовью некрасивое лицо государя и точеное, строгое лицо князя Гагарина. Генерал-прокурор всю дорогу оживленно болтал, что-то рассказывал о своих служебных делах. Это было внове — раньше он никогда не вел таких разговоров при дочери, считая ее не слишком умной и далекой от государственных дел. Теперь, как видно, он признал в ней ум, равный своему.
Внезапно, словно о чем-то вспомнив, Анна обратилась к нему:
— Скажите, папа́, я ведь встречала на балу гостей и среди прочих заметила князя Гагарина. Но он почему-то был без супруги. А мне хотелось бы с ней познакомиться. Вы не знаете, почему ее не было?
— Познакомиться с женой князя Павла Гагарина? — удивился Лопухин. — Как же ты можешь с ней познакомиться, если ее не существует в природе? Князь не женат.
— Правда? — прошептала она. — Я и не знала. А вы обратили внимание на ожерелье, что было сегодня на императрице?
И они заговорили об ожерелье.
Глава 13
С того дня Анна жила словно бы в двух мирах. В одном она спала в родительском доме, затем отправлялась во дворец, где встречалась с государем, беседовала с ним на самые разные темы, выслушивала его признания в любви, что-то отвечала, высказывала суждения по самым разным вопросам, которые интересовали его величество. Здесь почти ничего не изменилось со времени жизни в Павловске. Только прогулки стали короче и проходили уже не в обширном и пустынном Павловском парке, а в маленьком Летнем саду, где было довольно много гуляющих. Из-за этого обилия людей, которые внимательно разглядывали ее, идущую под руку с государем, эти прогулки стали ей в тягость. Она бы их с охотой прекратила, но Павел неукоснительно требовал, чтобы прогулки продолжались — он считал, что они полезны для здоровья, и вообще это было частью его культа природы.
Все это, повторимся, происходило в одном мире. А в другом — она напряженно вспоминала минуты, проведенные рядом с красавцем-князем, слова, которые были между ними сказаны. Казалось бы, ничего значительного тогда не было произнесено, однако ей казалось иначе. Она наделяла каждое сказанное им слово особым смыслом, думала о его значении. А еще она придумывала продолжение этого разговора: что мог бы еще сказать он, что бы ответила она…
Анна стала собирать сведения о своем избраннике — все так же исподволь, мимоходом, как тогда, возвращаясь с отцом с бала. Так, получая информацию по крупицам, она узнала довольно много: что ее избранника зовут Павел Гаврилович, он старше ее на четырнадцать лет, и хотя еще носит гвардейский мундир, уже перешел на дипломатическую службу, на которой ему прочат большое будущее.
Эта новость — о дипломатической карьере князя — стала для нее ударом. Ведь дипломаты редко живут в России, их место — за границей, при дворах иностранных государей. И точно — вскорости, уже в ноябре, до нее дошли слухи, что в начале следующего года князь должен отправиться в Италию, ко двору сардинского короля. «Как же так? — думала она. — Когда же я смогу его увидеть? Как смогу дать ему понять, что он для меня — лучше всех на свете? Это такая удача, что он до сих пор не женат. Но ведь так будет не вечно! Он встретит другую, и тогда для меня все пропало!» И тут же приходили другие соображения, погружавшие ее в глубокую тоску. «А на что ты вообще можешь рассчитывать? Кто может посвататься к тебе, если ты окружена, словно облаком, вниманием императора? Кто осмелится перейти ему дорогу?» И снова она возвращалась мыслями к своему избраннику, думала с надеждой: «Но ведь Он же решился! Он же подошел ко мне, пригласил на танец, который явно принадлежал государю! Значит, он смел, мой князь, он не побоится гнева его величества!»
Так она размышляла, размышляла — и не могла прийти ни к какому решению. Ведь невозможно первой признаться князю Гагарину в своей любви к нему! Скажем, написать ему любовное письмо… Это был бы верх неприличия. Что бы он после этого думал о ней? Остается рассчитывать только на случайную встречу, где-нибудь в Летнем саду или на набережной Невы…
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
