— Блондинку или брюнетку? — поинтересовалась она.
— Все равно. Блондинку, — решил он, испугавшись, что девушка с темными волосами может напомнить ему Джейм.
— Хорошо. Как вы относитесь к пышнотелым девушкам? — Диспетчер говорила прокуренным голосом, время от времени делая паузы, чтобы жадно затянуться.
— Мне все равно. Мне просто нужна девушка. Только побыстрее.
— Ну, тут, голубчик, возможно, придется подождать. К нам движется ураган.
— Пусть поспешит, — повторил Колдвел. — Надо, чтобы она добралась сюда прежде, чем начнется ураган.
Диспетчер истолковала это по-своему, как заботу со стороны Колдвела.
— Ладно-ладно. — После этого наступила длинная пауза, и Колдвел представил себе, что диспетчер сверяется с расписанием или чем-нибудь в этом роде. — Знаешь, я могу отправить к тебе Хестер, и она будет у тебя через двадцать минут, но у нее темные волосы. И к тому же она не всем приходится по вкусу.
— Присылайте Хестер. — Колдвел отдернул занавеску и уставился на небо. Если бы его в этот момент спросили, где он находится, он бы не знал, что ответить, — земля была плоской и бесконечной, и он мог находиться как в канадских, так и в американских прериях; единственное, что он знал досконально, так это небо, за которым наблюдал весь день. Он видел, как формируются облака, как они поднимаются к тропосфере, а затем сплющиваются и образуют нечто вроде огромных наковален. Он видел, как они темнели и превращались в черные тучи, которые теперь распространяли жуткие зеленоватые отблески. Времени оставалось совсем мало, поэтому пусть присылают эту Хестер.
Однако циклон обрушился раньше, чем появилась девушка. Колдвел видел, как он прокатился по главной улице, заставая врасплох пешеходов. Он срывал шляпы с голов и вырывал из рук сумки. Люди разбегались по парадным и прятались под навесы. Ураган играючи несся вслед за ними, срывая зеленый брезент и швыряясь градинами размером в мяч для гольфа.
Колдвел следил за женщиной, которая продолжала идти по улице, наклонившись вперед, отказываясь от каких бы то ни было укрытий. Ветер пытался сорвать ее мокрое до нитки платье. Так что Колдвелу была видна не только форма ее груди, но и темные соски. Под платьем были крохотные трусики, и Колдвел догадался, что это и есть Хестер, поскольку она не отрывала взгляда от гостиницы.
Ветер сбил ее с ног, и она упала на тротуар. Ей удалось приподняться на одно колено, и она замерла в ожидании, когда стихнет очередной порыв. Когда завывания ветра стали глуше, она вскочила и бросилась бегом по направлению к гостинице, исчезнув из виду. Через пять минут в дверь Колдвела тихо постучали.
Когда он открыл, внутрь ввалилась одурманенная и полубезумная женщина.
— Черт бы побрал эту погоду, — провозгласила она. — Прямо-таки какая-то библейская буря.
Колдвел понял, почему диспетчер сказала ему, что Хестер не всем приходится по вкусу. У нее были очень странные черты лица — слишком длинный нос, слишком маленькие глаза, а рот был рассечен шрамом, отчего губы выглядели кривыми. Из-за этого шрама многие слова, которые произносила Хестер, звучали по меньшей мере странно — вместо «с» из ее рта вырывался свист, а звук «ф» звучал как выдох.
Колдвел подошел к мини-бару, открыл его и предложил женщине выпить.
— Конечно, все что угодно, — откликнулась та, оглядывая себя. Одно колено у нее было разбито и кровоточило, с платья стекала вода, темные волосы облепили спину и плечи. — Знаешь, малыш, я в полной жопе, — заметила она и направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок, правда не закрыв при этом за собой дверь. — Мой отец совершенно сдвинулся на религии, — прокричала она, пытаясь заглушить шум фена. — Так вот, он считает, что с помощью ураганов Господь Бог нам показывает, как мы Его достали. То есть проявляет свой гнев. И вот пока я шла сюда, я подумала, может, этот ураган поднялся из-за того, что я шлюха и Господь недоволен этим. Но если Он злится на меня, то при чем здесь остальные?
— Хороший вопрос, — откликнулся Колдвел. Он сидел на кровати, глядя в зеркало, в котором отражалось происходящее в ванной. Хестер стояла, обмотавшись полотенцем, и, подняв руки, просушивала феном волосы. — В Средние века люди считали, что молния — это знак гнева Божьего, — продолжил Колдвел.
— Да, в этом есть своя логика.
— Поэтому они отправляли на церковную колокольню какого-нибудь звонаря, чтобы тот звонил в колокол и ублажал Господа. Но, естественно, во время грозы хуже места, чем колокольня, не придумаешь. И эти звонари регулярно погибали от разрядов молнии. И тем не менее люди продолжали это делать на протяжении нескольких веков. — Колдвела довольно часто посещало ощущение, что в одной из предыдущих жизней он был звонарем.
Хестер вышла из ванной, подошла к Колдвелу и сбросила полотенце.
— Ты хочешь что-нибудь конкретное, малыш?
Когда он отрицательно покачал головой, она взяла его руку, провела ею по своей груди, животу и, наконец, зажала ее между своих мягких ляжек.
Колдвел посмотрел в окно. Ураган миновал, оставив после себя лишь серое небо и непрерывно идущий дождь. Гроза израсходовала все свои силы.
— Малыш? Ты здесь?
Дождь размывал контуры предметов — дома растворялись в улице, проезжая часть смешивалась с землей.
Хестер опустилась на кровать рядом с Колдвелом и, протянув руку, прикоснулась к его пенису.
— Ну давай, малыш, — прошептала она, — давай перейдем к выполнению программы. — Она расстегнула его брюки, запустила внутрь руку и принялась ласкать его член. — А-а… — Она чуть помедлила, а потом спросила нежным голосом: — У нас небольшие проблемы с гидравликой?
— Прости, — выдавил из себя Колдвел.
— Ничего, не волнуйся. Хочешь, я попробую оживить его губами?
— Вряд ли это поможет, — ответил Колдвел.
— Знаешь, есть такие таблетки, которые можно принимать…
— Знаю.
— Ты ведь сам позвонил, малыш. Ты сделал заказ, теперь тебе придется платить. Скажи, что ты хочешь, и мы тут же этим займемся.
— Можно я расскажу тебе одну историю?
— Черт побери! — воскликнула Хестер. — Мне рассказывали об извращенцах — извини, — которым надо только поговорить, но сама я еще ни одного такого не встречала. Конечно, малыш, рассказывай свою историю.
Колдвел облизнул губы и задумался, с чего бы начать.
— Однажды утром я проснулся, — начал он. — Это была суббота, в доме никого не было, и я разложил на кухонном столе газету…
Рассказывая свою историю Хестер, Колдвел не стал упоминать о том, что целый час прождал появления Дарлы Фезерстоун. Жена и сын уехали за его матерью, с тем чтобы потом встретиться с ним у офиса лотереи, предъявить чек и сфотографироваться. Колдвел поднялся в спальню и рухнул на кровать, репетируя праздную жизнь, которую ему теперь предстояло вести. Он потянулся, удовлетворенно погладил живот и вдруг заметил, что у него наступает эрекция. Дарла Фезерстоун сказала, что приедет через некоторое время, и Колдвел справедливо решил, что у него в распоряжении есть по меньшей мере пять-десять минут. Он попытался напомнить себе, что вечером они с Джейм наверняка займутся сексом, так как это было ее любимой реакцией на хорошие новости, но не мог решить, благотворно или отрицательно повлияет на это мастурбация. При этом его игра с собственным членом только усугубляла ситуацию — теперь он был одержим похотью.
