Книга Огонь давней любви - Дэни Вейд

Эйвери замедлила шаг в конце лесной тропы, ведшей к ее дому. Она надеялась, что небольшая тренировка субботним утром хоть немного отвлечет от непоправимого провала, который они потерпели прошлой ночью. Тем не менее любопытный офицер никак не выходил из головы. Спустя двенадцать часов ее щеки все еще были красными, казалось, густой румянец уже не сойдет с лица.

Создавалось впечатление, что Люк втайне посмеивался над ней, потому в первую очередь она отвезла его домой. Ничего удивительного, и так похоже на него – высмеивать подобные ситуации. Ведь он не ходил на свидания, которые заканчивались смущением и неловкостью. Возможно, именно поэтому она так долго терпела обыденные отношения с Марком, ведь там, где нет влечения, не возникает нелепых ситуаций, не подкашиваются ноги, не падает из рук еда. Правда, нет и возбуждения, от которого учащенно бьется сердце, сводит мышцы и перехватывает дыхание.

Эйвери остановилась отдохнуть. Прошлой ночью она оставила Люка на дороге, и, казалось, от его возбуждения не осталось и следа.

Эйвери дошла до края леса с восточной стороны дома. Одной из причин, по которым ей не хотелось переезжать жить ближе к городу, была земля, окружавшая фамильный трехэтажный особняк, слишком большой для одинокой женщины. Зато тридцать акров земли полностью удовлетворяли ее потребность в личном пространстве, уединении и природе. В городе такого не сыщешь.

Выходя на яркое солнце, она прищурила глаза. К ее удивлению, неподалеку стоял черный «бентли», который Нолан отогнал еще вчера. Значит, сейчас ей предстояло показаться Люку запыхавшейся и потной, грязной и смущенной. Прекрасно.

Она направилась к парадной двери. Люк уже шел по ступеням, когда она подошла к крыльцу и жестом поприветствовала Нолана, улыбнувшись ему.

– Что ты тут делаешь в столь ранний час?

Быть может, если избегать его взгляда, удастся не запутаться в собственных ногах и не свалиться с крыльца собственного дома. Поездка в отделение скорой помощи не самое достойное завершение фееричной недели.

Тягостное молчание несколько долгих минут. Глухой стук трости. Люк направлялся к ней. Краем глаза Эйвери наблюдала, как он подошел совсем близко, протянул руку и коснулся пальцами ее подбородка. Небольшим усилием заставил ее поднять глаза. И лишь когда их взгляды встретились, заговорил:

– Думаю, я должен тебе хороший завтрак за мое вчерашнее поведение. Поедешь со мной?

И почему эти янтарные глаза выглядят так искренне?

– Не думаю, что это хорошая идея, Люк. Может быть, лучше оставить все как есть?

– Я не хочу отпускать тебя и вовсе не шутил, говоря, что только находясь с тобой рядом, чувствую себя живым, забываю обо всем плохом и ненужном.

– Это все, что ты хотел сказать?

– Нет, и ты знаешь, что не все. Я говорил, что мы должны повеселиться, нарушить границы. Неужели ты так быстро сдашься?

– Как ты понимаешь, список моих заслуг весьма сомнителен. Прошлая ночь стала настоящей катастрофой.

– Однако запомнится надолго, да?

– О да. Лицо офицера Холлоуэя преследовало меня все утро.

– А ты иначе – смотри на это, тебе удалось разнообразить его наверняка скучную смену. Только завтрак. Пожалуйста.

Нельзя соглашаться. Она не принадлежала к типу женщин, склонных к случайным кратковременным отношениям. А где-то глубоко внутри так хотелось получить еще хотя бы немного Люка, пусть даже ради этого придется пережить унижение. Эйвери вздохнула и небольшими осторожными шагами повела его в дом. Быстро приняв душ и переодевшись, встретила его в передней почти вызывающим выражением лица. Он появился в последнюю минуту. Она не стала тратить время на макияж и украшения. Ему придется мириться с джинсами и удобной футболкой.

Люк стоял возле камина, уставленного фотографиями ее отца, матери и Эйвери. Напоминания о семье вызывали у нее противоречивые чувства – радость и печаль одновременно. Но она старалась сосредоточиться на позитивном.

– Я готова.

Люк взял серебряную рамку с фотографией ее родителей, те улыбались, глядя в камеру, и обнимали друг друга.

– У тебя остались еще родственники?

– Нет. Мама и папа были единственными детьми в своих семьях. Я тоже единственный ребенок. Возможно, есть какие-нибудь дальние родственники, но из близких никого.

– Когда не стало моего отца, а мама попала в автокатастрофу, у меня остались братья. Мы можем обидеть друг друга, доставить неприятности, но всегда рядом, когда нужны друг другу, понимаешь?

– У меня есть друзья. – Семья значила для нее много, но даже задолго до смерти матери она знала, что однажды родителей не станет и она останется совсем одна. – Я не оторвана, активно участвую в жизни городской общественности.

– И тебе никогда не бывает одиноко?

– Конечно, бывает. Со всеми такое случается, разве нет? Но я целый день окружена людьми, о которых забочусь. Это важно.

– Хорошо.

Его одобрение не должно вызывать такой радости. Она сделала все возможное, чтобы счастье или близкие к нему ощущения ни в коей мере не зависели от вмешательства в ее жизнь других людей. И несмотря на то что очень хотелось иметь собственную семью, ее жизнь была полноценной и насыщенной и без этого.

– А тебе никогда не хотелось уехать отсюда? Начать все с чистого листа?

– Здесь живут люди, которым я нужна. Я не могу просто так оставить их. Кроме того, куда бы я поехала? У меня нет никаких причин находиться где-то вдали от этого места.

– Я даже представить не могу, как можно быть довольным жизнью, оставаясь на одном месте. Уже подписывая договор об аренде квартиры, я начал испытывать беспокойный зуд.

Она и прежде была уверена, что в его планы не входит оставаться здесь надолго. «Да-да, и не забывай об этом, девочка моя!» – напоминала она себе. Но отнюдь не хотелось размышлять над этим сейчас.