Диану, судя по всему, вся эта сцена совсем не поразила, Джонни тоже. Что касается помешанного, то мне кажется, она доставила ему несказанную радость. Марджи Трейверс Эрист оставил на самый конец. Она противилась еще яростнее меня. Я даже подумала, что Марджи обезумела. Диана помогала мужчинам держать ее, но даже трое они не могли с нею справиться. Но чем больше Марджи противилась, тем больше Эрист впадал в экстаз. Он не переставал причитать: «Прекрасный новичок! Идеальный новичок!» Когда Марджи дали наконец подняться, она не могла идти. Эрист принес ей стакан вина, а она выплеснула его ему в лицо. В течение двух секунд казалось, что он не верит своим глазам, затем решительно направился в глубину подвала и вернулся оттуда с длинным хлыстом. Однако Джонни уговорил его не сечь Марджи…
— Сомневаюсь, — проворчал я.
— Все кончилось вот таким образом, — заключила Нина. — Это был первый и последний раз, когда я присутствовала на черной мессе. Думаю, что и другие тоже, исключая, конечно, помешанного. — Неожиданно она подняла голову и улыбнулась. — А знаете, когда про это рассказываешь, все получается ужасно смешно и нелепо.
— Это верно, — согласился я и добавил:
— Спасибо, что вы мне рассказали.
Нина, как мне показалось, облегченно вздохнула.
— Скажите, а вы не знаете, что за профессия у Джеймса Эриста? — спросил я.
— У него ее нет, — не колеблясь ответила она. — Он в отставке.
— А вам не кажется, что он слишком молод для отставки?
— Ушел в отставку раньше положенного, если верить Диане. Она говорила, что он самый грязный из всех, кого только когда-либо носила земля, и очень ленив, чтобы зарабатывать себе на хлеб. Все искал какие-то странные пути, чтобы создать себе состояние, но все его планы неминуемо рушились. По словам Дианы, он лежит под фиговым деревом и ждет, когда фиги сами упадут ему в рот, не протянет даже руку, чтобы их сорвать.
— Благодарю, Нина, — повторил я, поднимаясь.
— Позвоните мне на будущей неделе. Может быть, я буду к вашим услугам, если окажется, что смогу жить без Джонни Кристала. Я провожу вас, лейтенант.
— Зовите меня Эл, — предложил я.
Я оставил ее у дверей и стал спускаться по почти вертикальному откосу, ведущему к дороге. На середине спуска Нина вдруг окликнула меня:
— Эл!
— Да?
Я глянул через плечо и неожиданно для себя понял, что под таким углом зрения в Нине есть что-то возбуждающее.
— Может, вы не станете ждать будущей недели и позвоните мне раньше? — крикнула она. — После всего того, что вы сегодня сделали, кто же будет застегивать мне лифчик?
— Если возникнут с этим затруднения, позовите меня, я тут же примчусь, — отозвался я.
— Если будут затруднения, то я и сама примчусь с лифчиком в руках!
Нина помахала мне, повернулась и вошла в дом. Я прошел метров десять и вдруг сообразил, что никогда еще не видел, чтобы ее очаровательный задик так кокетливо вихлялся. Возвращаясь домой, она позаботилась, чтобы я не пропустил ничего из этого спектакля. Интересное наблюдение.
«Честное слово, лейтенант Эл Уилер, — весело сказал я себе, — перед вами, кажется, открываются новые перспективы!»
Глава 9
Когда я приехал в замок Парадайз-Бич, Джеймс Эрист, наклонившись над балюстрадой веранды, что-то вырезал из куска дерева перочинным ножом. Сцена была пасторальная: я даже подумал, не играет ли Эрист эту комедию, чтобы доставить удовольствие своим соседям и помешать им жаловаться на шуршание крыльев демона и следы раздвоенных копыт, которые они находят на своих лужайках.
Услышав мои шаги, он повернул голову, и солнце заиграло в его седеющей шевелюре.
— Лейтенант Уилер! — воскликнул Джеймс Эрист с широкой улыбкой. — Очень мило, что вы сдержали слово. Когда люди обещают сохранить со мной контакт, им не верю. В наши дни важны только слова, об их смысле никто даже не думает, не правда ли?
— Только не полицейские, — отрезал я. — Одна из самых главных обязанностей полицейского — поддерживать контакты с людьми.
— Значит, вы думаете, лейтенант, что профессия полицейского — это искусство?
— Нет, не искусство, — ответил я откровенно. — Скорее ловкость. «
— Я в восторге, — игриво сообщил он. — Но вероятно, вы пришли не дл того, чтобы обсуждать вопросы искусства и специальности, лейтенант?
— А вы устроились на веранде только для того, чтобы строгать эту деревяшку? — парировал я. — Что-то она не похожа на произведение искусства.
— Предлагаю договор: я бросаю мою деревяшку, а вы — пустую болтовню.
— Договор заключен.
Небрежным жестом Эрист бросил кусок дерева через плечо, потом посмотрел мне прямо в глаза:
— Так о чем же вы хотите поговорить со мной, лейтенант?
— О вашем подвале и о мессе, которая там недавно происходила, — пояснил я. — Только об этом.
— Вы пытаетесь вмешаться в мою частную жизнь? — спросил он ледяным тоном.
— Если бы это было так, мы не болтали бы здесь с вами. А что, ваша частная жизнь — запрещенная тема? Я могу снять этот запрет официальным путем.
— Угрозы, лейтенант?
— Если хотите.
— А вы быстро отказались от болтовни, — констатировал он. Затем встал и потянулся. Эрист был хорошо сложен. Наконец продолжил:
— Признаюсь, лейтенант, мои занятия несколько специфичны, но то, что делаю под моей собственной крышей, касается только меня.
— Оргии, мистер Эрист? — Я грустно покачал головой. — Оргии касаютс полиции, под чьей бы крышей они ни происходили.
— Я не организую оргий у себя дома, — сухо отчеканил он. — Источники вашей информации не очень точны, лейтенант.
— Мистер Эрист, — начал я с недоброй улыбкой, — у полицейских есть некоторые привилегии. В частности, они могут не очень вежливо вести себя, если их это устраивает. Я не слишком часто этим пользуюсь, большинство моих коллег прибегают к этому чаще. Мне было бы достаточно поклясться, будто уверен, что в вашем подвале есть самогонный аппарат и вы тайно гоните самогон, для того, чтобы получить мандат на обыск и перевернуть весь ваш дом вверх ногами. Ну так как, поговорим о черной мессе, которая недавно здесь происходила?
От бешенства его лицо покрылось красными пятнами.
— Отлично, — глухо произнес он. — Что вы хотите узнать?
— Кто был тот помешанный?
— Кто-кто?
— Хорошо, изложу вам это более изысканными словами, — насмешливо сказал я. — Кто тот сумасшедший, обладающий атлетической фигурой и глазами стопроцентного идиота?
