Липа приняла решение, и на душе полегчало. Все, прощайте, призраки, у нее другие планы. В эти планы не входит постоянный страх и ночные кошмары. Она купит небольшую квартирку и заживет с чистого листа.
От этих простых и приземленных мыслей Липа стала смелой, ей даже хватило смелости поднять с пола колье и засунуть его в жестяную банку из-под чая. Выбросить «подарок» она не решилась. С одной стороны, вещь хоть и мерзкая, но по-своему красивая, можно сказать, произведение искусства, а с другой, – чего уж там – страшно злить призрака. Вон он как расстроился из-за отправленного в мусорное ведро платья. Видно, рассчитывал, что она его теперь вообще снимать не станет…
Липа сунула коробку из-под чая в кухонный шкафчик, тщательно вымыла руки. Вот и все. Сейчас она попьет кофе, соберется с духом, наступит на горло собственной гордости и поедет к бывшему вымаливать разрешение на размен квартиры. Конечно, Олежек просто так не сдастся, поизмывается, потреплет нервы, но в конце концов все равно согласится, ведь размен и в его интересах. А она не гордая, она потерпит…
В дверь позвонили, когда Липа уже собиралась уходить. Минута-другая – и она бы разминулась с неизвестным визитером. По старой своей привычке она уже потянулась к замку, но, вспомнив наставления Инги, заглянула в глазок.
На площадке стоял незнакомый мужчина. Вид у него был вполне мирный, даже интеллигентный, но на всякий случай Липа спросила:
– Вы к кому?
– Мне нужна Мартьянова Олимпиада Витальевна, – послышался приглушенный дверью баритон.
– Олимпиада Витальевна нынче всем нужна, – проворчала Липа, отпирая засов. Честно говоря, после красочно обставленных визитов призрака живые люди ее пугали мало. – Олимпиада Витальевна – это я, – сказала она и смерила гостя любопытно-настороженным взглядом.
– Очень приятно, – мужчина галантно поклонился. – Позвольте представиться, Сапежко Николай Станиславович.
– Здравствуйте, – сказала Липа и посторонилась, пропуская гостя в квартиру. Подруга Инга наверняка бы ее не одобрила. Инга крайне настороженно относилась ко всяким «подозрительным типам», но гость выглядел скорее добропорядочным буржуа: серый костюм-тройка, шейный платок, повязанный со щегольской небрежностью, аккуратно зачесанные назад седые волосы, гладко выбритый подбородок, лучики-морщинки вокруг ярко-голубых глаз, приятный, ненавязчивый парфюм. Буржуа, как есть буржуа. Попробуй не проникнуться симпатией к такому обаятельному мужчине. И Липа прониклась, едва увидела его широкую, мальчишескую улыбку. Возникла непонятная, совершенно неаргументированная уверенность, что мужчина пришел ей помочь. Этакий Санта-Клаус в середине лета. Правда, вместо мешка с подарками у него был кожаный портфель для документов. Ничего страшного, иногда документы могут оказаться получше многих подарков, уж она-то знает. С некоторых пор она, можно сказать, эксперт в таких вещах. Рука помимо воли потянулась к шее, туда, где еще совсем недавно красовалось «змеиное колье».
– Вам нехорошо? – участливо спросил мужчина.
– Нет, все в порядке, – Липа отдернула руку. – О чем вы хотели со мной поговорить?
Мужчина осмотрелся, наверное, решал, куда лучше пристроить свой портфель, и Липа запоздало вспомнила о правилах гостеприимства.
– Проходите в гостиную, пожалуйста.
– Благодарю.
Они уселись в кресла напротив незажженного камина, и Липа мельком подумала, что с некоторых пор стала очень популярна. Сначала блистательная Марина, теперь этот буржуа…
– Даже не знаю, с чего начать, – мужчина нервно побарабанил музыкальными пальцами по портфелю, – наверное, мой визит покажется вам странным.
Липа улыбнулась – что ж такого странного в визите обычного буржуа? У нее бывают визитеры и позагадочнее.
Ободренный ее улыбкой, гость продолжил:
– Олимпиада Витальевна, не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, – он на секунду замолчал, точно собираясь с духом, – я хотел бы купить вашу квартиру.
Вот те раз! Еще один…
– Только не отказывайте мне сразу, – мужчина поднял руки в умоляющем жесте, – позвольте объяснить.
Липа приготовилась слушать. А что ж не послушать интересного человека? Может, это и есть выход из кризисной ситуации?
– Я жил здесь в детстве, много лет тому назад. Это квартира моей матери.
Вот оно как! А Марина говорила, что квартира принадлежала родителям покойного Сергея Васильевича Никоненко. Интересно, кто же врет?
– Вы мне не верите? – мужчина почувствовал ее сомнение.
Липа кивнула:
– Видите ли, у меня есть несколько другая информация касательно бывших хозяев.
– Вы говорите о Серже?
– Да, о Сергее Васильевиче Никоненко, а вы были с ним знакомы?
– Знакомы? Да, мы были знакомы. Более того, мы с Сержем были братьями.
– Братьями?
– Да, и пусть вас не смущает то, что у нас разные фамилии. Мы сводные братья: одна мама, разные отцы. Так бывает, – Николай Станиславович виновато развел руками, словно оправдываясь.
Нечего ему оправдываться, уж кому, как не Липе, знать, что в жизни бывает еще и не так. Вот у нее, к примеру, отца вообще нет, даже в свидетельстве о рождении напротив графы «отец» стоит прочерк…
– С возрастом становишься сентиментальным. Трагическая кончина Сержа заставила меня многое переосмыслить. Вы, как никто другой, должны меня понимать.
– Я?!
– Простите великодушно, если вмешиваюсь не в свои дела, но было бы вполне логично предположить, что вас с Сержем что-то связывало.
– Нас ничего не связывало, – Липа покачала головой. – Мы даже не были знакомы.
– Не понимаю, – гость выглядел ошарашенным, – незнакомым людям не оставляют в наследство квартиры.
– Выходит, оставляют.
– Но должно же быть какое-то разумное объяснение.
– У меня его нет.
– Тогда, возможно, эта квартира не значит для вас так много, как для меня, и мы сможем договориться? – спросил Николай Станиславович с надеждой.
Вот он ее шанс избавиться от кошмара! И она будет дурой, если его упустит.
– Олимпиада Витальевна, я обеспеченный человек и не постою за ценой. Прошу вас, подумайте над моим предложением.
«Может, рассказать ему о призраке?» – мелькнула шальная мысль. Сказать этак небрежно: «Уважаемый Николай Станиславович, я согласна продать вам квартиру, но только в нагрузку заберите, пожалуйста, и привидение». Бред! Да после такого ей прямой путь в психушку. И вообще, а вдруг это фамильный призрак, что-то вроде Кентервильского привидения? Может, Николай Станиславович прекрасно о нем осведомлен… Нет, не станет она ничего рассказывать, пусть сам разбирается.
– По правде говоря, эта квартира для меня слишком велика, – начал Липа осторожно.
