Книга Assassin's Creed. Черный флаг - Оливер Боуден

– Я хочу знать причину случившегося. Думаю, вам известно, что мой корабль принадлежит британской Ост-Индской компании и находится под защитой Военно-морского флота Ее Величества?

– И наш тоже, – ответил Дользелл, указывая на красный вымпел над топселем.

– Я склонен думать, что вы утратили эту привилегию в тот момент, когда под дулами пушек велели нам остановиться. Или пойти на такой шаг вас заставили чрезвычайные обстоятельства?

– Да.

Я посмотрел в сторону второго судна. Команда «Галеры», как и мы, напряженно следила за развитием событий. Единственными звуками были плеск волн, ударявших о борта кораблей, и негромкое поскрипывание снастей. Погода нам благоволила.

– У вас действительно была серьезная причина остановить наше судно подобным образом?

– Была.

– Понятно. Тогда попрошу незамедлительно ее назвать.

– Охотно, капитан Притчард. Я принудил ваш корабль остановиться, чтобы мои ребята помогли вам избавиться от всех сокровищ, отягчающих ваши трюмы. Добычи в последнее время стало попадаться все меньше. Мои люди стали испытывать вполне понятное беспокойство. Они думают и гадают, сколько им заплатят за эту экспедицию.

– Вы, сэр, являетесь капером, – резко ответил ему капитан Притчард. – Действия, которые вы намерены предпринять, сделают вас пиратом и поставят вне закона… И вы все окажетесь вне закона, – сказал он, обращаясь к нашим матросам. – Военно-морской флот Ее Величества непременно выследит вас, схватит и арестует. Вас повесят в доке экзекуций, а тела выставят напоказ в лондонском Уоппинге. Вы действительно этого хотите?

«Умирая, вы в последний раз обмочитесь и обделаетесь», – мысленно добавил я к речи капитана Притчарда.

Но Дользелла такая перспектива, похоже, не пугала.

– Краем уха я слышал, что ее величество вот-вот подпишет мирные договоры с испанцами и португальцами. Тогда мои услуги капера больше не понадобятся. И чем, по-вашему, я должен буду заниматься? А мои ребята?

Капитан Притчард молча проглотил слюну. И тут впервые на моей памяти наш капитан по-настоящему улыбнулся. Его рот был полон сломанных и почерневших зубов, напоминавших покосившиеся могилы на развороченном кладбище.

– А сейчас, сэр, не будете ли вы любезны отправиться со мной и рассказать, какие сокровища находятся на борту вашего судна и где именно?

Капитан Притчард собрался было возразить, но Трэффорд грубо схватил его и потащил по ступенькам в штурманскую рубку. Наши матросы сосредоточили все внимание на плененном корабле. Установилась гнетущая тишина.

Потом из штурманской рубки донеслись крики.

Я так и подпрыгнул, невольно повернувшись к двери рубки. Пятница, стоявший поблизости, глядел туда же. Лицо его ничего не выражало.

– Что там происходит? – спросил я.

– Тише! Ты еще на весь корабль заори. Сам-то ты как думаешь – что?

– Они его пытают?

Пятница выпучил глаза:

– А ты ожидал, что его там будут потчевать ромом и маринованными огурчиками?

Крики продолжались. Их, естественно, слышали и на «Галере». Должен сказать, что первоначальная оторопь у тамошних матросов прошла. Теперь они смотрели на нас со злобой и презрением. Казалось, они выбирали удобный момент для хитроумной контратаки. В их глазах мы выглядели мерзавцами и негодяями, которых вскоре побьют, как шелудивых псов. Но, услышав крики своего капитана, они струхнули всерьез, понимая, что следом может наступить их черед.

Я испытывал смешанное чувство стыда и возбуждения. Я помнил, сколько боли и страданий причинил близким людям. Но мне была ненавистна беспричинная жестокость. Услышав мои слова, Дользелл наверняка сказал бы: «Ошибаешься, парень. Вовсе не беспричинная. Нужно выяснить, где они прячут сокровища». Это было бы полуправдой. Наши молодцы вполне могли самостоятельно обыскать все закоулки на «Галере» и найти спрятанные сокровища. Истинной причиной пыток, устроенных капитану Притчарду, было желание посеять страх среди его команды.

Так прошло, быть может, минут пятнадцать. За это время крики истязаемого Притчарда стали невыносимо пронзительными. Даже самые бессердечные из наших матросов перестали ухмыляться. Наверное, им подумалось: ну сколько еще можно мучить человека? Дверь штурманской рубки настежь распахнулась. Оттуда вышли Дользелл и Трэффорд.

Чувствовалось, капитан был доволен происходящим. Со зловещей усмешкой он оглядел наших матросов, затем бросил взгляд на испуганные лица команды соседнего судна и вдруг поманил меня к себе:

– Иди сюда, парень.

– Д-да, сэр, – промямлил я.

– Не ко мне. В рубку иди. Будешь стеречь капитана, пока мы проверяем… достоверность его сведений. И ты тоже пойдешь, – сказал он еще кому-то.

Я не стал смотреть, кого Дользелл определил мне в напарники, а поспешил в штурманскую рубку. Меня чуть не сбил с ног поток наших матросов, торопящихся к планширам. Они готовились взять «Галеру» на абордаж.

Вбежав в штурманскую рубку и увидев капитана Притчарда, я вскоре пережил два потрясения.

Большой обеденный стол был сдвинут в сторону. Стол квартирмейстера, заваленный навигационными инструментами, картами и еще чем-то, – тоже.

Посреди рубки сидел капитан Притчард. Его руки были связаны за спинкой стула. В помещении чем-то отвратительно воняло. Вскоре я понял чем.

Капитан Притчард сидел, уронив голову на грудь. Услышав, как хлопнула дверь, он с трудом приподнял голову и посмотрел на меня измученными, полными боли глазами.

– Мои руки, – простонал он. – Что они сделали с моими руками?

Это было моим первым потрясением. Не успев взглянуть на его руки, я испытал второе. Мне в напарники капитан Дользелл определил не кого-нибудь, а Блэйни.

Я мысленно выругался. Блэйни захлопнул дверь рубки. Его взгляд метнулся от меня к раненому капитану Притчарду и снова вернулся ко мне.

Судя по крикам наших матросов, захват «Галеры» должен был вот-вот начаться. Мне казалось, что все это происходит где-то далеко и связано с совершенно незнакомыми мне людьми. Блэйни забыл о пленном. Он смотрел только на меня. Выдерживая его взгляд, я обошел стул, на котором сидел капитан Притчард, и тут понял, чем так неприятно пахло. Паленой человеческой плотью.