Девушка шестым чувством ощутила, что он не был так безвреден, как могло показаться. Никогда раньше ей не приходилось оставаться с ним наедине, и она ощутила неловкость, поняв, что сейчас они совсем одни. Зак и Этьен с утра уехали в Батон-Руж, Фрэнсис в доме, Адель занята делами, а другие слуги — на хлопчатнике, далеко отсюда. И то, что Латимер загораживал собой выход из сарая, почему-то нервировало Мелиссу. Не то чтобы она опасалась, что он нападет на нее, но ей было бы спокойнее, если бы выход был свободен или чтобы рядом кто-нибудь находился. Слегка обеспокоенно улыбнувшись, она сказала:
— Нет, никакого бала не будет. Просто дядя надоел мне с разговорами о замужестве, и я решила сделать из себя чучело, чтобы претендентов на мою руку было как можно меньше.
— Хм… — протянул насмешливо Латимер. — Однако подобные ухищрения могут вызвать у мужчины желание раскрыть ту красоту, которая спрятана под этим маскарадом. — Он протянул руку, и его длинные пальцы легонько коснулись подбородка девушки. — Вы очень, очень хорошенькая, и даже сейчас я не могу изменить свое мнение. — Казалось, он колебался, будто обдумывая, что делать дальше, потом в его глазах зажглось любопытство. — И, как вы понимаете, бывают предложения разного сорта, — добавил он тихо. — Совсем не обязательно предлагать брак такой девушке, как вы…
Гневно посмотрев на него, Мелисса отстранила его пальцы от своего подбородка.
— Девушке, как я? — в ее голосе слышался вызов. — Что вы имеете в виду?
На лице Джулиуса появилось страдальческое выражение. Смахнув несуществующую пылинку с элегантного жилета цвета бутылочного стекла, он протянул:
— О Мелисса! Вы должны понимать, о чем я говорю. Я столько раз намекал на это, — что же, мне вам прямо сказать?
Сердце Мелиссы заколотилось, в горле пересохло, но она проговорила ровным голосом:
— Да, скажите прямо!
Аристократические черты его лица напряглись, глаза заблестели неприятным блеском.
— Хорошо, дорогая, — произнес он обвораживающим голосом. — Вы должны мне крупную сумму денег. И я был терпелив. Но боюсь, что терпение иссякло, к тому же мое пребывание в Америке подходит к концу.
Мелисса нахмурилась:
— Вы уезжаете?
Холодная улыбка скривила губы Латимера:
— Не раньше осени, а может, и зимы… Все зависит от… — Он резко остановился, прежде чем закончить. — Во всяком случае, я начал улаживать свои дела и вынужден был прийти к вам.
Не обращая внимания на то, что она избегает его прикосновения, он вновь взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Я нахожу вас очень желанной. Мелисса, даже в этом жутком тряпье. И ваши прелести могли бы помочь решить проблему с распиской вашего отца. — Он опустил веки и пристально посмотрел на ее губы. — Я хочу, чтобы вы стали моей любовницей. Мы проведем вместе несколько месяцев, и, я уверен, они будут стоить этих денег.
Мелисса попыталась высвободиться, но Латимер положил другую руку на ее талию и притянул к себе. Желание светилось в его глазах.
— Я буду с вами великодушным, дорогая. И если вы, как мне думается, девушка, я готов возместить вам потерю. Вы с самого начала нашего знакомства возбуждаете меня, а недели ожидания еще больше растравили мой аппетит.
Вне себя от ярости, оскорбления и страха Мелисса действовала не раздумывая: она вцепилась зубами в его руку и испытала огромное удовлетворение, когда Латимер, грубо выругавшись, отпустил ее. Резко отстранившись от него, девушка вскочила на ноги, ее грудь гневно вздымалась под выцветшей материей, и она процедила сквозь зубы:
— Считайте, что вам повезло, если это будет единственная памятка от сегодняшнего дня.
Он посмотрел на нее оценивающе, с мрачным выражением на красивом лице, и, потирая укушенное место, растерянно пробормотал:
— Я думал, что мы обсудим это как цивилизованные люди, но вижу, что ошибся.
«Невероятно», — думала Мелисса, глядя на него.
— «Цивилизованные»! — в ярости повторила она. — Ваше гнусное предложение — это грубое оскорбление!
— Сожалею, что вы восприняли его так. Но если оно вам не по вкусу, тогда заплатите мне долг. Золотом. Ровно через неделю.
Мелисса глубоко вздохнула, у нее чесались руки звонкой пощечиной сбить с Латимера спесь. Пытаясь сдержаться, она сказала:
— Вы знаете, что это невозможно. Столь крупную сумму за такой срок мне взять негде. Он чуть приподнял бровь:
— Вы хотите отсрочки? Ну что ж, я разумный человек. Хорошо, до первого июля. Но если у вас не будет денег и к этому сроку и вы не согласитесь на предложенный мной вариант, придется начать судебный процесс, который неотвратимо приведет к продаже Уиллоуглена. — И, безжалостно улыбаясь, Латимер добавил:
— Я всегда добиваюсь своего. Мелисса, любыми путями. И если вы хотите, чтобы ваш дом был продан, — он пожал плечами, — что ж, это ваш выбор.
С чувством отвращения и брезгливости Мелисса смотрела на него. Ни один из вариантов ей не подходил. Она и подумать не могла, что было бы с ней и Захарием, если бы Латимер выполнил свою угрозу. Но другой путь, предлагаемый им, еще хуже. И если раньше она испытывала симпатию к элегантному мистеру Латимеру, то сейчас она полностью испарилась. Перед ней стоял подлец. Мысль о том, чтобы стать чьей-то любовницей, не говоря уже об этом человеке, которого она презирает, невероятна. Но что ей делать?
Манчестеры не могут дать ей денег. И банк, конечно, не предоставит такую сумму. Девушка горько усмехнулась: даже если бы нашелся человек, готовый немедленно жениться на ней, она не смогла бы сразу получить наследство. Должны пройти еще две недели. Мелисса лихорадочно перебирала разные варианты, один невероятней другого. И остался единственный выход, который мог ее спасти.
— Фолли стоит хороших денег. Но даже их недостаточно, чтобы заплатить по расписке отца. Пока я могу оплатить лишь часть долга.
— Лошадь? В качестве частичной платы, моя дорогая? Нет, это не выход, — протянул Латимер и резко добавил:
— И я думаю, что вы переоцениваете достоинства жеребца. Нет, должен быть заплачен весь долг. Или золотом, или вами. И это произойдет первого июля.
Мелисса почувствовала облегчение, когда он отверг ее предложение о Фолли. Потеря лошади — утрата единственной надежды сохранить дом. Но что остается — потерять свою честь?
Отчаяние охватило Мелиссу. Что делать? Она должна все хорошенько обдумать. И девушка невольно спросила:
— У меня есть время, чтобы обдумать ваше предложение?
Слегка расслабившись, Латимер ответил с самоуверенной улыбкой:
— Конечно, дорогая. Я же не бессердечный монстр. — Его голос стал тихим и хриплым. — Лисса, я хочу тебя, очень хочу. Я буду относиться к тебе очень хорошо. Мы чудесно проведем вместе несколько месяцев… Я буду осторожен, никто не узнает о наших свиданиях!
