– Это эпигенетическая нейроинтеграция, – громко ответила Летти. – Представь, что тебе надо собрать и склеить разбитое зеркало души, соединив все нейроны ума и интуицию сердца. Вот этим и занимаются ученые с такой специализацией.
– Аааа, поняла, – протянула в ответ Лили, – был у нас на ферме один такой ученый.
Все рассмеялись.
– Шучу, – добавила она. – Это я сказала, чтобы показать, что не понимаю, чем эти Ученые занимаются.
Все вежливо покивали. Лили снова почувствовала себя как-то странно, будто была здесь лишней.
– Дорогая, – начала Анита, – есть одно пророчество, согласно которому ты должна была попасть к нам в результате большой трагедии. Даже мелкие проблемы и неурядицы зачастую оставляют в душе человека неизгладимый след. Я занимаюсь решением посткризисных ситуаций. По сути, я Хилер, специализирующийся на лечении разбитых душ.
– Ты думаешь, что моя душа разбита? – спросила Лили. На этот раз она говорила ровно и без раздражения.
– Вне всякого сомнения! – твердо, но ласково ответила Анита. – У каждого человека в этой комнате душа в той или иной мере искалечена.
– Даже у Летти? – поинтересовалась Лили в надежде на то, что ее вопрос снимет некоторую напряженность, связанную с этой темой.
– В особенности у Летти, – ответил Джон, и все снова рассмеялись. – Насколько я знаю, раньше она была почти двухметрового роста. Так что мы ее здесь лечили как могли.
Анита протянула руку и погладила Лили по плечу.
Старушка улыбнулась, указав на девушку длинным и костлявым пальцем:
– Понимаешь, малышка, все мы собрались здесь исключительно из-за тебя.
– Из-за меня? – удивилась Лили. – А почему?
– Действительно, почему? – поинтересовалась Летти, скрестив свои короткие, не достающие по пола ножки. – Я не берусь утверждать, что понимаю планы Господа и в состоянии постичь всю Его мудрость, но получается так, что судьба тех мест, где мы находимся, и времени, в котором живем, и, кто знает, может быть, всего бесконечного космоса зависит от того, что ты сделаешь.
– Нет, подождите, – воскликнула Лили. – Вот тут вы совершаете большую ошибку. – Она обратила внимание, что руки у нее сильно дрожат. – Мне даже не известно, кто я такая, и не очень понятно, где нахожусь.
– Ты – дочь Евы, и этого, поверь мне, уже вполне достаточно, – сказала Летти.
Все повернулись к Лили в ожидании ответа.
– Наверное, я действительно дочь Евы, если вы имеете в виду Еву, Мать Всех живых.
Пара Ученых постарше одновременно вздохнули и откинулись на спинку дивана. Гералд покачал головой. Лили пребывала в недоумении: неужели она сказала что-то не так?
– Конечно, – произнесла Анита и положила руку на колено Лили, – но не забывай о том, что у тебя совершенно уникальный код ДНК.
Лили понятия не имела, о чем идет речь.
– Ты ей разве ничего не рассказал? – спросила женщина Джона.
Тот в ответ лишь глубоко вздохнул:
– Никак не мог найти подходящий момент.
На лице у Аниты и Гералда было написано изумление. Саймон, который, за исключением своего имени, так и не произнес ни слова, казалось, витал в облаках и рассеяно смотрел в ближайшее окно.
– Подходящий момент для чего? – уточнила Лили.
Тут Летти перестала бубнить свою песню.
– Джон, друг мой, расскажи ей все, что знаешь, – посоветовала она.
– Лили, Хилеры пришли к выводу, что в твоем ДНК содержатся следы всех народов и рас на Земле.
Анита всплеснула руками и подпрыгнула на диване.
– И что это значит? – спросила девушка.
Джон уже открыл рот, чтобы ей ответить, но Анита его опередила:
– Это значит, дитя мое, что в твоем теле, в его клетках, содержится все человечество.
– Поэтому ты и являешься дочерью Евы, – закончил Гералд.
Джон вытер рот тыльной стороной ладони и посмотрел на девушку:
– Ты спрашивала меня о моем друге, помнишь?
Лили кивнула в ответ. Джон посмотрел на Ученых:
– С тех пор как здесь появилась Лили, меня три раза посещал Посланник.
Услышав об этом, Саймон оживился.
– Тебя и прежде посещали Посланники, – заявила Анита.
– Этот Посланник к тому же был Певцом! – произнес Джон.
– Ах, вот как! – воскликнула Анита.
Гералд сделал большие глаза. Летти, как и прежде, продолжала бубнить себе под нос.
– А можно подробнее. – Гералд откашлялся. – У этого Посланника есть имя?
Джон молчал.
– Хан-эль, – произнесла Лили.
Трое Ученых на мгновение замерли.
– Ой, ой, ой! – пробормотала Анита.
Гералд посмотрел вверх и вознес руки к небу.
Саймон был поражен, но быстро пришел в себя.
– Не просто Певец, а Хранитель! – пробормотал он.
– Хранитель? – переспросила Лили.
– Ангел, а также Посланник, который одновременно является и Хранителем, – объяснил ей Гералд.
– Ангел? Ты имеешь в виду таких маленьких, толстеньких херувимов с крохотными крылышками, луком и стрелами? Другими словами, большой купидон, верно?
– О, нет! – воскликнула Летти и перестала болтать ногами. – Вот уж точно нет! Херувимы – это в хорошем смысле страшные создания. Не стоит опошлять их такими надуманными сравнениями.
– Херувимы – это существа, созданные из света, – объяснил Саймон, – творцы чудес и хранители веры. Существует два вида таких существ: херувимы и серафимы. Серафимы имеют дело главным образом с внутренним миром человека, а херувимы – с внешним. Насколько нам известно, и в этом вопросе, в отличие от большинства Ученых, я придерживаюсь несколько другого мнения, в мироздании участвовали два или три херувима. Это Михаил, Гавриил и, – Саймон на мгновение замолк, а Лили заметила, что его чело омрачилось, – возможно, существует и третий, самый сильный, по имени Люцифер, херувим-помазанник.
Лили было сложно уследить за ходом мысли Саймона. Ей стало ясно, почему Джон говорил о том, что зачастую общаться с Учеными совсем непросто. Точно Лили поняла только одно – ее видения или галлюцинации тесно связаны с тем миром, в котором она сейчас находится. Девушка решила не подавать виду, что все, о чем говорит Саймон, имеет к ней прямое отношение, и старалась казаться равнодушной.
– Джон, расскажи им о том, что сообщил тебе Хан-эль, – произнесла Летти.
– Он сказал, что Лили является Свидетелем.
Гералд посмотрел на Аниту и погладил ее по руке:
– Это подтверждает все наши догадки.
