Приезд Сарабоджи переполошил весь дом. Нахараджаййар вскочил ни свет ни заря и в восемь часов уже отправился на завод. Балакришнан поспешил вслед за ним, даже не позавтракав.
Весь день и весь вечер ждала своего мужа Чандра. Приближалась полночь, а никто из мужчин так и не возвращался. Чандру охватило странное беспокойство, предчувствие чего-то недоброго. То и дело выбегала она на веранду и смотрела, не покажется ли автомобиль.
Машина приехала около двенадцати. Со вздохом облегчения Чандра выбежала из своей комнаты. В гостиную вошел Нахараджаййар — угрюмый, мрачный; за ним, понурив голову, брел Балакришнан.
— Знаешь, что натворил твой младший сынок? — закричал Нахараджаййар, увидев жену в гостиной. И, колотя себя по голове, плюхнулся на диван.
— Что с ним? — едва выдохнула Камакши Аммаль.
— С ним-то ничего. Зато я опозорен навсегда. Сарабоджи обнаружил, что Джаханнадан выкрал из кассы сто тысяч рупий, и тут же вызвал полицию!
— Его арестовали? — разволновалась Камакши Аммаль.
— Я все уговаривал Сарабоджи простить Джаханнадана. Куда там — даже слушать не хочет. «Я, говорит, не посмотрю, что это твой сын. Для меня главное — справедливость». Джаханнадан получит не меньше семи лет. Недаром говорят: в семье не без урода…
Что-то грохнуло на лестнице — и все увидели, что Чандра лежит в глубоком обмороке.
29
Раманадан сидел с Хемаладой в своем кабинете. Кроме них двоих, дома не было ни души: Амбуджам поехала покупать себе новый пудавей, Пуванесвари отправилась в храм.
Как загипнотизированный, смотрел Раманадан на девушку, освещенную гаснущим светом дня. Во всем ее облике — и в глазах, подведенных сурьмой, и в светлой, поблескивающей коже — чудилось ему что-то угрожающее, змеиное.
— Итак, чего же ты требуешь от меня? — спросил Раманадан.
— Расскажите обо всем своей жене.
— Ты, кажется, шутить изволишь, — скрипнул зубами Раманадан.
— Даже и не думала, — вскинула голову Хемалада. — Не для того я сюда приехала… Я хочу одного — отомстить за сестру.
— Что было, то прошло… Ну, войди же в мое положение. Сейчас я живу честно, никому не делаю зла. Амбуджам — женщина с высокими идеалами: она чтит меня, как самого бога. Умоляю же: не говори ей ничего, не разбивай ее сердца.
Губы Хемалады тронула презрительная улыбка.
— Как трогательно вы заботитесь о жене!.. Вот если бы вы так же заботливо относились к Васанте! Может быть, и не умерла бы она…
— Что я мог поделать, Хемалада? — пробормотал Раманадан. — Мои родители против смешанных браков.
— Зачем же вы разыгрывали любовь к сестре?
— Тогда я еще не знал, что мне не разрешат жениться на ней. Каюсь, я поступил необдуманно.
— Слишком поздно признаете вы ошибки!.. Вы всем трубили про свою любовь к Васанте, обещали на ней жениться, а потом вдруг заявили, что мы из низкой касты и ваш отец, видите ли, противник смешанных браков. Улизнули, даже не попрощавшись. А когда вернулись сюда, женились на девушке, которая понравилась родителям. Теперь слывете честным человеком, заботливым мужем, прекрасным отцом. Столп общества! И все шито-крыто!
Некоторое время Раманадан молчал как пришибленный.
— Твоя сестра могла выйти замуж за другого. Разве я ей мешал?! — выдавил он наконец.
— Какой же вы лицемер! — гневно рассмеялась Хемалада. — Можно подумать, людских обычаев не знаете!.. Последний мужчина вправе жениться на лучшей девушке. Но кто возьмет женщину с испорченной репутацией? Да еще в положении! Вот вы, например, решились бы на это?
— Я очень сожалею, что так получилось, Хемалада. Но теперь я ничем не могу помочь твоей сестре. Еще раз прошу: не губи моего счастья.
— Я покажу вашей новой жене все письма, которые вы писали Васанте. Я поклялась отомстить — и сдержу свою клятву. — Хемалада поднялась с места.
Раманадан выдернул ящик стола и достал оттуда чековую книжку.
— Сколько скажешь, столько и дам, — посулил он Хемаладе. — Только оставь меня в покое.
— Я бедна, но чести своей не продаю, — надменно скривила губы девушка.
— Ну, хорошо же! Ты у меня еще поплачешь! — перешел к угрозам Раманадан. — Все знают, что ты крутишь любовь с Нахалингамом! Я здесь человек влиятельный; захочу — и тебя не только с работы, но и вообще из нашего города выгонят!
Хемалада захохотала.
— Ох, насмешили! Несколько дней назад я сама ушла с работы. А еще через несколько дней стану женой Нахалингама. Вы, кажется, удивлены? — И она вышла с гордо поднятой головою. Раманадан оставался на месте, погруженный в тяжелое раздумье.
— Я вас по всему дому ищу, а вы здесь, — услышал он голос Амбуджам. — Посмотрите на этот пудавей — приятный цвет, не правда ли? Знаете, сколько стоит? Сто пятьдесят рупий!
Раманадан не замечал ни жены, ни ее обновки.
— Почему вы ничего не отвечаете? — легонько тряхнула его за плечо Амбуджам.
— Да так, нездоровится!
30
Когда Чандра очнулась, она увидела над собой озабоченное лицо Камакши Аммаль. Постепенно в памяти воскресало все, что она слышала. Так это не сон, а правда?.. Сердце ее пронзила боль.
Она вскочила с кровати.
— Куда ты? Лежи, — уговаривала ее свекровь. — Доктор сказал, чтобы ты не вставала.
— Который час? — нетерпеливо спросила Чандра.
— Около трех!
Муж в тюрьме, а она спит как ни в чем не бывало! Чандру охватил гнетущий стыд.
— Он арестован, мама? — решила проверить она на всякий случай.
— Да!
— Папа сказал, ему дадут семь лет, — вспомнила Чандра. — Какой ужас! Что же делать? — Прикрыв лицо краем сари, она расплакалась.
— И сама не знаю, — беспомощно призналась Камакши Аммаль.
Хотя сердце ее разрывалось, она обняла невестку и стала ее утешать, словно маленькую.
Но Чандра продолжала рыдать. Она так надеялась, что будет наконец счастлива с мужем, — и вот судьба одним ударом опрокинула все ее надежды. Конец, всему конец!
Ни минуты не может она теперь прожить без мужа, как же перенести семилетнюю разлуку? Она так любит его… А он?.. Он, верно, ее презирает. И правильно делает: она причинила ему столько огорчений! Душа его, должно быть, ожесточилась, и за эти семь лет он окончательно забудет ее.
Чандра представила себе, как муж возвращается из тюрьмы — грязный, оборванный, — а он всегда так заботился о своей внешности! — и, разумеется, постаревший.
— Это я принесла ему несчастье! — простонала она.
— Ты тут ни при чем, утешала ее Камакши Аммаль. — Видно, так уж на роду ему написано.
