Ничего удивительного, что девушка смутилась, подумала Мария, глядя на своего любовника из-под темных ресниц. Коннор уже снял галстук и держал его скомканным в руке. Пуговицы на рубашке были расстегнуты.
Увидев его обнаженную загорелую грудь, Мария задохнулась от восторга.
– Коннор, у тебя великолепная фигура. Как красиво сидит на тебе одежда! Иногда мне хочется подольше любоваться тобою в одежде. Сегодня утром ты особенно хорош… и появился так рано… – Взгляд темных миндалевидных глаз Марии упал на пальцы Коннора. Он расстегивал бриджи, плотно облегавшие его ноги. Коннор был явно возбужден и торопился как можно скорее удовлетворить свое желание, скрыть которое он уже не мог. В предвкушении удовольствия Мария откинулась на кровать, учащенно дыша. – Милорд, – нежно сказала она, продолжая любоваться Коннором, – как приятно, что вы сегодня так рано решили навестить меня. – Мария облизнула губы и почувствовала негу во всем теле. Как приятно, подумала она, что сегодня утром у нее нет никаких важных дел, и она может всецело предаться любви. Коннор, сняв одежду, небрежно бросил ее в угол и предстал перед Марией во всей своей прекрасной наготе. Она (впервые с момента его сегодняшнего появления у нее в спальне) посмотрела ему в глаза. Но что это? Коннор явно чем-то обеспокоен. Чем же? Выяснять это не было времени…
Коннор с жадностью прильнул к Марии и, не желая тратить время на любовные игры, сразу же овладел ею. Что касается Марии, то она не возражала против такого натиска. Она, как и Коннор, сгорала от желания. Ей, как и ему, не терпелось утолить свою страсть. Любовь была для них обоих источником утоления жажды, и они с восторгом припали к нему.
Спустя некоторое время буря страсти утихла, и Мария почувствовала сладкое изнеможение. Глядя на лежавшего рядом Коннора, она вспоминала его горячие поцелуи и пылкие ласки, которыми он только что одаривал ее. Марии не хотелось расставаться с ним. Что же ей сделать, чтобы Коннор остался? – думала она. Ведь ей так хотелось еще раз пережить сладкие мгновения близости с этим мужчиной!
Она коснулась пальцем его руки, которой он прикрывал глаза.
– Милорд, сегодня вы сравнимы разве что с тигром. Где вы скрывались эти два дня? Нет, я не имею ничего против. Наоборот, я вижу, что у вас разыгрался аппетит… Вы пришли ко мне, переполненный желанием видеть меня… и не только видеть… – Это действительно было так, подумала Мария. Что же касается его аппетита… Конечно же, он может «перекусить» где-нибудь на стороне, потому что «обедать» все равно придет к ней. В этом Мария не сомневалась.
Коннор отстранил от себя раздражавший его палец Марии. Хорошо бы, думал он, у него хватило сил подняться и пойти домой. Ему было необходимо увидеться с Джейсоном по поводу размещения в своей конюшне лошадей и экипажей сводного брата, которыми тот решил возместить Коннору долг в две тысячи фунтов.
Коннор чувствовал себя обессиленным, но бурное и довольно длительное свидание с Марией не имело к этому никакого отношения. Силы оставили его в тот момент, когда он сегодня рано утром хлопнул дверью, уходя от Рэйчел. С той минуты мысли об этой женщине не покидали Коннора, терзая его душу.
Мария, почувствовав раздражение Коннора (которое он пытался скрыть), поджала губы, будто догадалась, что он сосредоточенно думает о другой женщине. Только мысли о другой женщине могли отвлечь его сейчас от нее. Тихо, крадучись, будто боясь спугнуть, Мария подползла к Коннору и стала ласкать его грудь. Она осыпала поцелуями его шею, подбородок, губы. Она соблазняла Коннора всеми своими прелестями, чтобы вновь оказаться в его объятиях.
Но Коннор действительно в эту минуту мысленно был с другой женщиной. Он думал о том, что ему следует вернуться к Рэйчел и извиниться перед ней за свое поведение. Да, ему следует вернуться и сказать этой разъяренной даме, что за один лишь ее поцелуй и доброе слово он готов отказаться от своих прав на ее усадьбу. Нет, думал Коннор, Рэйчел вовсе не была с ним такой холодной, какой стремилась казаться. Боже, он хотел эту женщину! Коннор понял это. Он был в этом уверен. Губы Марии в очередной раз коснулись его губ, но Коннор крепко сжал их, не желая отвечать на ласки любовницы. Он приподнялся, коснулся рукой волос Марии и представил себе, что в эту минуту под его ладонью могли бы быть золотистые пряди волос Рэйчел…
Глава девятая
Сэм Смит быстро шагал по улице Бель-Гарденс, весело насвистывая себе под нос какую-то незатейливую мелодию. Он бросал взгляды на таблички с номерами домов, прикрепленные к воротам, и сверял их с тем, что было написано на конверте, который он держал в руке. На кружевной металлической решетке ворот дома, мимо которого Сэм сейчас проходил, была золотистая табличка с номером шестьдесят два. Значит, до ворот с номером тридцать четыре нужно было пройти еще некоторое расстояние по улице вдоль вытянувшихся в ряд вилл с красивыми фронтонами.
Неожиданно внимание Сэма привлек спешивший по улице молодой человек. Под надвинутой на лицо кепкой Сэм узнал одного из своих приятелей и помахал ему приветственно рукой. Тот, видимо, бежал куда-то по поручению своего хозяина. Еще один молодой человек в коричневато-красной форме переходил булыжную мостовую, ведя на поводке маленькую хозяйскую собачонку. Он направлялся к зеленой лужайке, находившейся за забором прямо посреди улицы. Сэм с нескрываемым презрением посмотрел на крошечное существо, для которого путь по булыжной мостовой был настоящим испытанием. Сэм считал, что если человек решил завести собаку, то он должен завести настоящую собаку, а не крысу. На картине, которую он видел в кабинете своего хозяина, нарисована отличная ирландская овчарка. Вот это настоящая собака! Было бы здорово увидеть этого зверя живьем, подумал Сэм. Ему очень хотелось поехать в ирландское имение хозяина, где жила эта собака. И Сэм ждал благоприятного случая, служа своему хозяину лорду Дивейну верой и правдой. Он молил Бога, чтобы хозяин оставил его и Анни у себя. Сэм надеялся, что когда-нибудь в один прекрасный день они пересекут море и окажутся в ирландском имении хозяина – Уолвертоне. Его сестра Анни будет там в безопасности. Никто и ничто не будет ей больше угрожать. Они смогут начать жить заново. Новая жизнь для них обоих – вот о чем мечтал Сэм. Будут ли они скучать по чему-то или кому-то? Едва ли. У них нет ни матери, ни отца. Родители умерли. Ни у Сэма, ни у его сестры не было никого, ничто не связывало их с прошлым. У Сэма есть только Анни, а у Анни – только Сэм. И у них обоих есть хозяин – лорд Дивейн.
Сэм, прервав размышления, решил еще раз взглянуть на номер дома, мимо которого проходил в данную минуту. Он повернул голову и остановился как вкопанный, пораженный увиденной картиной. На крыльце дома номер тридцать четыре пышнотелая особа с огромным усердием мыла ступеньки. Методичные круговые движения рук заставляли ее соблазнительные округлые формы то вздыматься, то опускаться. Сэм, завороженный, прильнул к остроконечной зеленой калитке, забыв о данном ему поручении.
Норин Шонесси пыхтела от злости. Вот уже несколько минут она оттирала пятно, которое никак не поддавалось ее щетке. Наконец справившись с ним, Норин села на корточки и убрала под чепчик непослушные рыжие волосы, закрывавшие ей глаза. Работа закончена. Вытирая пот со лба, Норин оглянулась через плечо и тут же покраснела, увидев глазеющего на нее молодого человека. От неожиданности она растерялась, но подумала при этом почему-то о своих веснушках, которые стали незаметны на раскрасневшемся лице.
