Этой ночью Браумин особенно торопился; быстро собрал нужные подсвечники и переставил остальные таким образом, чтобы недостача не бросалась в глаза.
Брат Фрэнсис, однако, заметил изменение числа подсвечников. Он вошел в учебные помещения сразу же вслед за тем, как Браумин начал спускаться по редко используемой лестнице и затем торопливо зашагал по пустому пыльному коридору четырьмя этажами ниже.
Фрэнсис не стал его догонять; вместо этого он прямиком отправился в личные апартаменты отца Маркворта. Негромко постучал, боясь обеспокоить его. Когда Маркворт ответил, Фрэнсис вошел и увидел, что тот сидит за письменным столом, проглядывая какие-то бумаги и отодвинув в сторону остатки трапезы.
— Не следует вам за ужином заниматься делами, отец-настоятель, — сказал Фрэнсис. — Меня беспокоит, что вы… — Он замолчал под пристальным взглядом Маркворта.
— Список обширнее, чем я предполагал. — Отец-настоятель отодвинул бумаги.
— Санта-Мер-Абель нуждается в большом штате прислуги, — ответил Фрэнсис. — И многие из наемных рабочих по природе своей бродяги. Стоит им поднакопить денег на то, чтобы несколько раз пообедать, и они снимаются с места.
— На то, чтобы несколько раз выпить, — с кислой миной поправил его Маркворт. — Почему, в таком случае, ты не разбил этот список на более упорядоченные группы? На одном листе надо было указать тех, кто ушел еще до того, как сюда вторглись эти негодяи. На втором тех, кто ушел после их бегства, а оставшихся на третьем.
— Вы же сами торопили меня, отец-настоятель, — кротко возразил Фрэнсис. — И многие из тех, кто ушел еще до появления незваных гостей, позже вернулись. Слишком сложная получается система.
— Поработай над ней, в таком случае! — Маркворт сердито оттолкнул бумаги, так что они разлетелись во все стороны. — Усовершенствуй ее! Мы должны быть уверены, что Джоджонах и эти негодяи не оставили в аббатстве шпионов. Выявляй всех подозрительных и следи за ними. Если у тебя будут основания думать, что кто-то — не важно кто — шпион, тайно арестуй его и приведи ко мне.
Чтобы ты пытал их, как Чиличанков, подумал Фрэнсис, но, конечно, промолчал. Однако сверкающий взгляд отца-настоятеля свидетельствовал о том, что он, возможно, догадался о чем-то по мрачному выражению лица молодого монаха.
— Ты следишь за братом Браумином? — спросил Маркворт. Фрэнсис кивнул. — Я не доверяю ему, — аббат поднялся и обошел стол, — хотя и не опасаюсь. Он всегда симпатизировал Джоджонаху, но, думаю, со временем это пройдет. В особенности после интенсивного обучения, которое ему предстоит как будущему магистру.
— Вы решили повысить его?
Глаза Фрэнсиса широко распахнулись, не столько от удивления, сколько от злости. Ведь он так рассчитывал, что отец-настоятель сделает магистром его самого — в награду за преданную службу. А что получается? Это место достанется брату Браумину Херду, другу еретика Джоджонаха. Немыслимо, невозможно!
— Это самая разумная линия поведения, — ответил Маркворт. — Де'Уннеро и Джеховит, конечно, всегда были и будут на моей стороне, но многие из остальных аббатов приглядываются к моим действиям, пытаясь понять, не преследовал ли я Джоджонаха из каких-либо личных побуждений.
— А были такие побуждения?
Что я говорю, с ужасом подумал Фрэнсис?
Отец-настоятель прекратил вышагивать по комнате, остановился на расстоянии вытянутой руки от Фрэнсиса и поглядел на него с такой яростью, что у бедняги мелькнула мысль, а не убьет ли Маркворт его прямо тут, на этом самом месте? Выглядевшие вблизи еще более устрашающими бритая голова и остроконечные уши отца-настоятеля делали такую перспективу вполне реальной.
— Есть такие, кто потихоньку задает всякие вопросы, — потихоньку, потому что они трусы, как ты понимаешь. — Маркворт снова принялся большими шагами мерять комнату. — Их интересует, в самом ли деле внезапный поворот против Джоджонаха соответствовал интересам церкви и достаточно ли вескими были доказательства заговора, чтобы стоило столь поспешно выносить приговор и приводить его в исполнение. Я сам слышал, как некоторые из них бормотали, что лучше было бы добиться полного признания, прежде чем казнить его.
Фрэнсис кивнул, хотя и не хуже Маркворта понимал, что Джоджонах никогда не признался бы в том, в чем его обвиняли. Да, этот храбрый человек не отрицал, что участвовал в освобождении пленников. Но того признания, которого Маркворт от него добивался, — что много лет назад он помогал брату Эвелину украсть камни и убить магистра Сигертона — он не сделал бы никогда. И Фрэнсис, и отец-настоятель прекрасно понимали, что такого сговора на самом деле и не было.
— Однако хватит об этом. — Маркворт взмахнул высохшей рукой, и Фрэнсис понял, что произошло что-то важное. — Баланс сил изменился.
— Внутри церкви?
— Между церковью и государством. Королю Данубу нужна помощь, чтобы навести порядок в Палмарисе. Сейчас, когда мертвы и барон, и его единственный наследник, в городе начались беспорядки.
— К тому же их любимого аббата Добриниона тоже больше нет.
— Ты нарочно испытываешь сегодня мое терпение, да? — прошипел Маркворт, сверля Фрэнсиса взглядом. — У жителей Палмариса есть новый правитель, посильнее Добриниона.
— Без сомнения, они полюбят и его. — Фрэнсис изо всех сил старался, чтобы в его голосе не прозвучало даже намека на иронию.
— Они будут уважать его! Бояться его. Они поймут, что не король, а только церковь властна над их жизнью, только она может дать им спасение и подлинную радость. Маркало Де'Уннеро сумеет объяснить им это или, по крайней мере, держать их в узде, пока они не поймут, в чем состоит истина.
— Он же всего лишь аббат.
— Епископ, — поправил Фрэнсиса Маркворт.
Молодой монах просто рот раскрыл. Он был одним из самых компетентных историков Санта-Мер-Абель и занимался вопросами геополитики различных регионов мира. Он лучше, чем кто бы то ни было, понимал, что стоит за титулом епископа, и знал, что этот титул не был никому пожалован вот уже на протяжении трех столетий.
— Ты, похоже, удивлен, брат Фрэнсис, — заметил Маркворт. — А меня удивляет, что король с такой легкостью отказался от второго по величине города Хонсе-Бира.
— Не с-с-совсем так… — заикаясь пролепетал монах. — Удивительно, что король отказался от второго по величине города Хонсе-Бира в пользу церкви.
Маркворт расхохотался — как будто Фрэнсис и впрямь сказал что-то смешное.
— Сейчас для меня особенно важно, чтобы ты был моими ушами и глазами в Санта-Мер-Абель, — заявил отец-настоятель.
— Вы уезжаете?
— Пока нет, но я буду больше занят делами за пределами аббатства. Так что не спускай глаз с брата Браумина и приглядывай за новыми студентами и служащими.
Маркворт махнул рукой, отпуская Фрэнсиса, и принялся снова вышагивать по комнате. Монах поклонился и вышел.
