Наутро Чарли поднялся пораньше и крадучись прошмыгнул в кухню. Там никого не было, кроме Мейзи.
– Иди развлекайся, Чарли. Иди-иди, отдыхай, пока есть возможность. На вот тебе. – С этими словами Мейзи сунула ему в карман шоколадку.
То, что мне предстоит сегодня, отдыхом не больно-то назовешь, подумал Чарли. Дело серьезное. Но Мейзи он ничего не сказал.
Бенджамин уже ждал его на крыльце своего дома. Пса он оставил сторожить ящик, и горестный вой еще долго провожал их.
– Мы ведь быстро управимся? – Бенджи, чувствуя себя жестокосердным негодяем, оглянулся, а потом расстроенно заглянул в глаза другу.
Чарли заколебался.
День снова выдался холодный и пасмурный. Ветер то и дело швырял в лицо мальчикам пригоршни ледяной колючей крупки, так что им все время приходилось пригибать голову.
Прохожих попадалось мало, а в районе собора улицы вообще были безлюдны. Однако на подходе к книжному магазину Инглдью из-за снежной завесы возникли фигуры двух парней лет шестнадцати-семнадцати. Завидев Чарли с Бенджамином, парни остановились и преградили мальчикам дорогу. Чарли шагнул с тротуара на мостовую, и тут один из парней осведомился:
– Ты Чарли Бон?
Чарли вздрогнул. Он уже слышал этот голос! Подняв голову, он тотчас узнал героя репортажа – того самого, который смотрел на него с газетной страницы. Манфред Блур!
– И куда же ты направляешься, Чарли Бон? – спросил Манфред.
– Не твое дело. – Чарли старался говорить как можно храбрее и развернул плечи пошире.
– Да ну? – Второй парень пронзительно захихикал.
– Очень даже мое, – процедил Манфред. – Но я и так знаю. Ты направляешься в так называемый книжный магазин Инглдью, чтобы выпросить у хозяйки ключ – ключ от некоего ящика, который тебе, как, впрочем, и ей, не принадлежит.
Не отвечая ни слова, Чарли попытался обогнуть Манфреда по мостовой, но тот выбросил вперед руку и цепко схватил мальчика за плечо. Его спутник, рыжий проныра, вцепился в Бенджамина.
– У меня для тебя скверные новости, – холодным, ровным голосом сообщил Манфред. – Ни в какой книжный магазин ты не пойдешь. И никакого ключа не получишь. И ящик этот ни одна живая душа не откроет, пока он не попадет ко мне в руки.
– Понятия не имею, о чем это ты. – Чарли извивался, пытаясь вырваться из хватки Манфреда.
– Мы просто идем купить книжку, – вставил Бенджамин.
– У Инглдью детских книг не держат, – вмешался рыжий.
– А ну пусти! – завопил Чарли. – Куда хочу, туда и иду! Не имеешь права мне мешать! – Он размахнулся свободной рукой и как следует заехал Манфреду в ухо, но тот был выше и сильнее; он вывернул Чарли обе руки и принялся сжимать их все больнее и больнее, пока Чарли не опустился на мокрую мостовую.
– Ну-ка погляди на меня! – скомандовал Манфред.
Чарли повиновался. Ослушаться не получалось.
– Смотри мне в глаза! Я сказал – в глаза! – зловеще прошипел Манфред.
Глаза у него были как холодные блестящие угольки, черные и бездонные. Чарли завороженно смотрел в эти глаза, не в силах отвести взгляд. Он чувствовал, как погружается во тьму, все глубже и глубже. Да что там! Он тонет! Он не может сделать ни единого вдоха! Весь мир за пределами угольно-черных глаз Манфреда расплылся и исчез, и Чарли очутился в каком-то совсем ином мире. В автомобиле.
Автомобиль на бешеной скорости мчался по лесу, и Чарли обнаружил, что сидит за рулем. Теперь угольно-черные глаза были рядом и вновь раздалось зловещее шипение: «Смотри мне в глаза!»
Автомобиль резко тряхнуло, а потом Чарли выволокли наружу. Он упал на колени на краю глубокого карьера и краем глаза видел, как автомобиль – синий автомобиль – рухнул в эту пропасть. Тишину леса взорвал птичий грай, а потом откуда-то из глубины карьера донесся гулкий всплеск.
– Чарли! Да Чарли же!
Чарли с трудом поднял веки и обнаружил, что сидит на тротуаре, привалившись спиной к фонарному столбу. А взъерошенный Бенджамин заглядывает ему в лицо.
– Что с тобой? – Голос у Бенджи дрожал от страха.
– Не знаю, – выдавил Чарли.
– Ты вроде как уснул, – пролепетал его друг. – Я тебя трясу, трясу, а ты все не просыпаешься!
– Почему это я уснул? – Чарли чувствовал себя довольно глупо.
– Как посмотрел в лицо этому парню, так и выключился, – объяснил Бенджамин. – По-моему, он тебя загипнотизировал.
– Кто? Когда? – Чарли силился вспомнить, но ничего не выходило. – Что я вообще тут делаю?
– Ой, Чарли! – Бенджамин всплеснул руками. – Да ты все забыл! Мы с тобой пошли к мисс Инглдью за ключом, а тут откуда ни возьмись эти два парня, и тот, который с длинными волосами, заставил тебя глядеть ему в глаза, и с тобой стало твориться что-то странное, а потом ты взял и заснул.
– Та-а-ак… – К Чарли постепенно возвращалась память. Его пробрала дрожь. Воздух был обжигающе-ледяной, но воспоминание о пронзительном взгляде Манфреда жгло еще больнее.
– Ну что, пойдем в магазин? Или нет? – робко спросил Бенджамин.
– Мне что-то нехорошо… – промямлил Чарли, с трудом поднимаясь на ноги.
Бенджамин никогда ничего подобного от него не слышал. Чарли всегда прекрасно себя чувствовал. И Бенджамин испугался не на шутку.
Они двинулись домой по мокрым обледенелым улицам, и Чарли все бормотал про гонку по лесу и про синий автомобиль, рухнувший с обрыва. Может, это у него лунатизм, подумал Бенджамин. Ой, а вдруг Чарли вообще спятил? Несет какую-то околесицу…
И вдруг Чарли остановился, схватил Бенджи за руку и воскликнул:
– Понял! Я видел то, что случилось с папой! Он вместе с машиной упал в карьер!
– Что, правда? – удивился Бенджамин. – А я-то гадал, куда он делся. Вообще-то я всегда думал, что он просто сбежал.
– Ничего он не сбежал, – сумрачно ответил Чарли. – Его убили.
Бенджамин не нашелся что сказать. Ну и жизнь у Чарли пошла, подумал он. Сплошные сложности и опасности.
Мальчики наконец добрались до дома номер девять, и Бенджамин решил, что его другу самое время отдохнуть. К тому же он издалека заслышал обиженный лай Спринтера-Боба. Неужели он целый час подряд лает?
– Знаешь что, давай про ящик поговорим завтра, – предложил Бенджамин. – Я приду как раз к твоему уроку музыки.
– К-к-какой еще музыки? – озадаченно спросил Чарли.
– Фиделио Дореми, – терпеливо напомнил Бенджи.
– Ага. Угу. – Бледность постепенно сползла с лица Чарли. – А, конечно. Тогда до завтра, Бен.
Чарли с трудом поднялся на крыльцо номера девять. В доме было тихо. В прихожую из кухни струились ароматы Мейзиной стряпни, но Чарли даже не почувствовал голода, – напротив, у него заболел живот.
