Ушла из сознания работа, которой он напряженно занимался последние годы. Он забыл о компании, о парижском филиале, о необходимости встречи с директором лионского отделения, о Саре, о том, что он собирается на ней жениться, о покушении на него, совершенной какой-то сумасшедшей. Осталась только она, эта волшебница, которая уже однажды вторглась в его жизнь как океанская волна, попыталась затянуть в свой водоворот, откатилась, обдав мириадами соленых брызг, которые осели в тайниках его души, а теперь снова устремилась к нему и утащила с собой в пучину.
— Боже, что я делаю? — шептала Линда, целуя держащего ее на руках мужчину.
Их сердца бились в унисон. Их стук — настойчивый, пронзительный, громкий — требовал соединения еще более близкого, чем поцелуй. Линде с ее нетерпеливым характером хотелось испить до конца вино страсти. Что будет потом, ее уже не интересовало. Здравый смысл окончательно покинул ее. Она забыла о статье, из-за которой сюда явилась, и растворилась в мужчине своих снов, в том, чье имя никогда не позволяла себе произнести.
— Милая моя, — прошептал Джеймс.
Они дрожали от страха, что жизнь снова разлучит их на долгие годы, и в глубине их сердец еще сохранялся жгучий привкус горечи. Но их губы прощали друг другу все прошедшие и будущие страдания. Им хотелось только настоящего.
— Я не должна этого делать. Я замужем. Это неприлично, — шептала Линда, бесстыдно прижимаясь к Джеймсу и горя одним желанием — никогда с ним не расставаться.
Неистовый смерч затягивал их тела и души в опасный водоворот. Они никогда не смогли бы рассказать, как оказались в постели и кто из них кого раздел. Все это они проделали в тумане безумия, охватившего их и соединившего в единое целое.
— Тебе было хорошо со мной? — спросил Джеймс, когда они, не разжимая объятий, упали на спину, слегка удовлетворив сжигающий их голод.
— Нет, это неправда, так не бывает! Я умерла и нахожусь в другом измерении? Или мне снится сон? — воскликнула Линда. На ее ресницах дрожали слезы.
Джеймс осушил их поцелуем.
— Я люблю тебя, — прошептал он и начал снова ласкать тело Линды с нежной настойчивостью и плохо сдерживаемым нетерпением.
— Я всегда думал о тебе, мечтал встретиться с тобой. — Он шептал нежные слова и верил в их правдивость. Он уже не представлял, как мог так долго жить без этой сладостной женщины, которую сжимал сейчас в своих объятиях. Самые тайные движения его души становились явью, и он с отчетливой ясностью понимал, что происходящее между ними — не столько страстная любовная сцена, сколько прочная нить, которая свяжет их на всю жизнь.
Джеймс впервые не боялся быть ласковым с женщиной и дарить ей себя без остатка. Линда в свою очередь, никогда не испытывавшая такого наслаждения, полностью в нем растворилась. Джеймс довел ее до высшего пика страсти, и она впервые ощутила всю сладость плотских наслаждений, всю силу мужской страсти и мощь своего ответа.
Линда была ошеломлена наплывом ощущений, которые подарил ей мужчина, чьей любовницей она стала, не раздумывая, не опасаясь никаких последствий. Она понимала, что возникшая между ними связь — это связь не только тел, но и душ.
— Как ты красива, — его рука легла на грудь Линды и принялась нежно ее ласкать, — такой на свете больше нет!
— Где мы сейчас? — спросила Линда, выныривая из очередного беспамятства. — Мне кажется, что я плыву:
— Да, мне тоже, в одной лодке по реке любви.
Джеймс втайне был доволен той властью, которую получил над телом этой восхитительной обольстительницы, а Линда впервые была и королевой, принимающей наслаждение, и рабой любви, отдающаяся своему повелителю с восточной покорностью. Ни она, ни он ни на секунду, ни на мгновение не хотели расстаться друг с другом.
Их ни капельки не смущало, что они фактически незнакомы, их совсем не тянуло рассказывать о своей жизни — так они были поглощены любовью. А их души уже были вместе, растворились одна в другой и поклялись в верности навеки.
Линде много раз казалось, что она умирает, что еще один поцелуй этого сводящего ее с ума мужчины — и она превратится в бестелесный дух, в фантом, в средоточие одного желания, захлестывающего ее жгучими волнами и заставляющего стонать и кричать. Она билась в судорогах экстаза.
Огненная страсть снова и снова овладевала ими. Он глубоко вонзался в ее податливое тело, шептал ей на ухо слова любви, а она самозабвенно ему отдавалась. Они окончательно потеряли голову. Их сокровенные чувства и желания вырвались навстречу друг другу и требовали удовлетворения. Буйное, лихорадочное, жгучее наслаждение накрывало их своим волшебным покрывалом и дарило счастье.
Как он может любить меня? Он даже не знает, кто я! — шевельнулось в голове Линды, но в это время ураган страсти снова унес ее в заоблачную высь, и она растворилась в пронизывающем, разрывающем ее внутренности, но согревающем сердце и душу дивным восторгом ослепительном счастье.
— Ты мой, — прошептала Линда. Она приникла к нему и устроилась поудобнее на его груди.
У Джеймса кружилась голова от запаха ее волос — он был эротичным и опьяняющим. Блаженная улыбка тронула его губы.
— Да, — даря жаркий поцелуй, шепнул он ей.
Наконец утомленные, они заснули. Линде снились розы, но не ухоженный розарий около дома родителей в Чатеме, а бескрайное море роз. Она шла по нему, ее ноги утопали в душистых лепестках. Их нежный запах дурманил ей голову, а душа наслаждалась счастьем.
Проснувшись, Линда обнаружила, что Джеймса рядом нет, но там, где он спал, лежит целая охапка белых роз. Линда потянулась к ним, вдохнула их аромат и зажмурилась, предаваясь воспоминанию о сказке, в которой она побывала прошедшей ночью.
Вдруг холодная как змея мысль вползла в ее сознание. Бетти? Она же ищет ее повсюду! Как она могла забыть о сестре? Скорее! Скорее ей позвонить! Но ее телефон… Она не помнит номера. Что же делать? В больницу! Быстрее в больницу! Там она найдет возможность сообщить сестре о себе. Нацарапав на лежащей на столике газете: «Милый, любимый, я в больнице», — Линда вихрем промчалась по номеру, натягивая на себя свою одежду, схватила сумочку и бросилась бежать.
10
Сара решила подождать Джеймса в своем номере. Она была уверена, что он скоро придет. Но минута следовала за минутой, час за часом, а его все не было. Сначала она пробовала читать, но перипетии жизни героини романа не захватили Сару. У меня своих проблем хватает, с досадой подумала она и захлопнула книгу. Потом она решила освежить макияж, чтобы встретить Джеймса во всеоружии своей красоты.
Сара удалила тональную пудру с помощью очищающего средства и наложила маску известной французской фирмы, обещающую быстрое восстановление свежести кожи. Полежав пятнадцать минут, она встала, сняла с лица превратившуюся в тонкую пленку маску, протерла лицо лосьоном и занялась декоративной косметикой.
Наконец из зеркала на Сару посмотрела женщина, не красавица в классическом понимании, но явно обладающая шармом. В ней было что-то притягательное. Сара не стремилась скрыть свои недостатки, наоборот, она пыталась придать им пикантность, создать только ей присущую красоту. Свой слишком большой рот она подчеркнула яркой помадой. Эти кроваво-красные губы придавали лицу Сары порочность и тайну. Впечатление усиливалось прямыми иссиня-черными волосами, которые свободно падали на плечи.
