Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
– Это ты – кошка! Капризная, ласковая и коварная.
– Почему это я коварная?
– Нет, нет, не коварная. Это я оговорился. Непредсказуемая, хотел я сказать. Прости, что наорал, ладно? Прости!
– А разве ты орал? Я не заметила.
– Ленка… Господи, как я жил без тебя!
– Гораздо спокойнее.
– Это точно! Слушай, давай напьемся?
– Давай! Могу предложить чай или… чай.
– Кому нужен твой чай! У меня пара бутылок в машине!
– Опять скотч?
– И вино, как ты любишь! Принести?
– Даже не знаю… Может, найдем занятие поинтереснее?
– Например?
– Ну, пока ты не пришел, я смотрела «Гарри Поттера»…
– Гарри Поттер?! Так вот с кем ты мне изменяешь?!
До скотча дело так и не дошло. Как, впрочем, и до чая с Гарри Поттером. Уже одеваясь, Петя вдруг заметил окружающую его действительность – перестал натягивать носки и огляделся:
– Господи… Что это?!
– Где?
– Ну, вот это все?!
– Это моя квартира, Джуниор. Я тут живу.
«Джуниора» он проглотил. А вот мою квартиру – нет.
– Но так же нельзя жить! Нужен ремонт.
– Я работаю над этим.
– Она работает! Вот что: я пришлю мастеров, они тебе все быстро сделают. Вещи можно переправить к нам на склад. А ты пока поживешь у меня.
Меня так и подмывало спросить: «А что на это скажет папа?», но я благоразумно промолчала. Джуниор уехал, а я вдруг страшно распереживалась насчет обещанного им ремонта: не хочу я этого! Переживала я еще пару дней, потом не выдержала и позвонила Джуниору:
– Нам надо поговорить! Про ремонт квартиры!
– Да-да, я помню. Через пару дней пришлю мастеров. Прости, я сейчас занят.
– Не надо мастеров! Пожалуйста!
– Так. Хорошо, я подъеду минут через пятнадцать, ненадолго. Выйди к воротам, ладно?
Пока я шла к воротам Усадьбы, накрутила себя так, что Джуниор застонал, увидев мое выражение лица:
– В чем дело-то?! Что не так?!
– Я прошу тебя не заниматься моим ремонтом. Я справлюсь сама. Пожалуйста.
– Ну ладно, раз ты так расстраиваешься, я не стану. Хотя не понимаю, что такого?
– Я не хочу быть тебе обязанной. Ты не должен ничего для меня делать. Я не содержанка. Мы просто любовники. Равноправные. Вот.
– Понятно. Ты феминистка?
– Можешь так считать, если хочешь.
Я повернулась и пошла к дому, но он догнал меня и обнял, хотя я упиралась.
– Ну, точно – Кошка! Капризная и непредсказуемая!
– Я не капризная. Я самостоятельная.
– Дурочка ты самостоятельная! Я даже не думал про такие вещи – содержанка, не содержанка! Чушь какая! Я просто хотел тебе помочь и все. Не надо – так не надо, только успокойся.
Я успокоилась. Но вечером снова взволновалась: я вдруг осознала, что никто из городских мастеров не сделает мне ремонт за нормальные деньги – заломят вдвое, а то и втрое, думая, что за все платит Петя Лыткин! И поняла, что попала в ловушку. Выход был один – делать самой, тем более что опыт у меня был, да и краску с обоями я уже прикупила. Ладно, начну с маленькой комнаты, а там видно будет. Я отпросилась на неделю у Челинцева и позвала на помощь музейного рабочего – балагура и пропойцу дядю Лёву. Он называл свою должность «мальчик на всё», а когда народ смеялся: «Да какой ты мальчик, тебе сто лет в обед!», он отвечал: «А кто скажет, что я девочка?» – и хохотал. Толку от него было мало, но подать-подвинуть-принести было вполне в его силах.
Конечно, за неделю с ремонтом квартиры никак не управиться, но я очень боялась, что Джуниор возьмет и все-таки пришлет мне мастеров – с него станется! На самом деле я начала разбираться в квартире сразу после маминой смерти: надо было хоть чем-то занять себя. Я освободила шкафы и антресоли, выкинула кучу барахла и кое-что из мебели, поменяла всю электрику и сантехнику – не сама, конечно. Так что ванная и кухня были у меня в порядке. Успела еще размыть потолки в маленькой комнате и ободрать там обои. Потом случился Петя Лыткин, и моя бурная деятельность приостановилась. Надо было еще тогда, до Пети, нанять рабочих: зарабатывала я теперь прилично, но мне всегда нравилось красить и клеить, да и получалось неплохо.
С помощью дяди Левы и его приятеля, такого же алкаша, я передвинула остатки мебели на кухню и принялась за работу. Джуниор, к счастью, уехал по делам – тоже на неделю, и я надеялась до его возвращения сделать бо́льшую часть работы. Но он вернулся на два дня раньше. Звонок в дверь раздался, когда я только кончила обрезать обои для маленькой комнаты – потолки были уже везде побелены. Увидев на пороге Джуниора, я обомлела. А он посмотрел на меня и покачал головой:
– Так и знал! До чего ж ты упрямая, Ленка!
Вошел, огляделся:
– Да-а… Пейзаж после битвы…
А потом подхватил меня на руки – я запищала:
– Что ты делаешь, пусти! Ты запачкаешься!
Я была в каком-то рабочем старье со следами побелки и краски.
– У тебя пятно на носу! – рассмеялся Джуниор. – И волосы в побелке! У-у, замазура! Черт, как же я соскучился! В этой квартире есть хоть один угол без ремонта? Где твой диван?
– На кухне… Петь, но я же работаю! Я грязная вся… и потная… и… ой!
– Ты мне нравишься любая!
Он даже не заметил, что я опять назвала его Петей. После дивана Джуниор засучил рукава и стал мне помогать! Увидев, как он ловко управляется с обоями, я изумилась. Джуниор улыбнулся:
– Не думала, что я умею? Да я все детство провел в такой же трущобе, чтоб ты знала. Разбогатели-то мы только в девяностых. Так-то вот, Кошка!
И мы с ним до самого вечера дружно клеили обои, распевая на два голоса: «Я начал жизнь в трущобах городских, и добрых слов я не слыхал. Когда ласкали вы детей своих, я есть просил, я замерзал. Вы, увидав меня, не прячьте взгляд, ведь я ни в чем, ни в чем не виноват…», а ночевать поехали к Пете. Я так устала за эти дни, что меня сморило сразу после любовных утех – Джуниор был как-то особенно пылок сегодня. Обычно он засыпал первым, а я лежала и слушала, как он размеренно дышит, как ровно стучит его сердце – словно рядом работала мощная машина, вырабатывающая тепло: ему всегда было жарко, а я вечно мерзла. И в этом мы не совпадали. Но сегодня Джуниору явно не спалось. Он что-то спросил у меня, но я смогла только невнятно пробормотать, засыпая. Он тихонько рассмеялся, поцеловал меня в макушку, а потом прошептал – как ни странно, это я услышала: «Я люблю тебя, Кошка!» Потом повторил с какой-то мрачной обреченностью: «Я люблю тебя». И простонал: «Господи, как жить?!»
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
