Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– Отпустите мою руку и давайте продолжим беседу, если вы не против?
– Против! Ответьте на вопрос, и я отпущу.
Я несколько секунд смотрела ему в глаза, его явно забавляла эта ситуация, где вопросы теперь задавал именно он.
– Равнодушие. Больше всего меня пугает именно равнодушие.
– Как сильно бьется ваш пульс, можно подумать, что вы и правда меня боитесь или возбуждены.
Я невольно облизала пересохшие губы и увидела, как он внимательно проследил за кончиком моего языка, светло-голубые радужки потемнели, он слегка надавил большим пальцем на мое запястье и, сминая кожу, провел им по тыльной стороне ладони.
– Какие холодные руки. Так вы боитесь или я вас возбуждаю?
Он не просто меня возбуждал, я превратилась в сгусток оголенных вибрирующих нервов, в моих мыслях я уже стонала под ним на этом столе, глядя в эти обжигающие глаза. Я почувствовала, как напряглись соски под кружевным лифчиком, и как влажно стало между ног. Боже… если я так на него реагирую, то как может отреагировать подросток, совершенно не знающий толк в таких утонченных играх на чувственность. Я не хотела, чтобы он отпускал мою руку, и в тот же момент появилось непреодолимое желание убежать.
– Ни то, ни другое, мистер Марини, я просто не люблю, когда меня трогают чужие люди. Мне это неприятно.
– Готов поклясться, что сейчас вам это приятно, более того – вы просто мечтаете, чтобы я трогал вас везде, Кошка?
– Что? – мои глаза округлились, и я резко отняла руку. – Как вы меня назвали?
Он засмеялся, сложил руки на груди:
– Я назвал вас кошкой. Вы такая же дикая, так же противитесь ласке, даже если про себя урчите от удовольствия.
Я почувствовала вспышку злости, нет, даже ярость. Он намеренно выводил меня из себя, намеренно ставил в неловкое положение, или же… он настолько умен и хитер, что умело увел разговор в нужное ему русло.
– Я не кошка, и вы понятия не имеете, что может заставить меня испытывать удовольствие, – выпалила я.
– А мне кажется, я прекрасно знаю, что именно, – Марини резко подался вперед, гипнотизируя меня взглядом.
– Вы слишком самоуверенны.
Я встала с кресла, а он остался сидеть.
– Я думаю, наш разговор окончен. Если у меня возникнут еще вопросы, я вам позвоню. До свидания, мистер Марини.
Я развернулась и направилась к двери. Внезапно он оказался впереди меня, и его рука легла на круглую ручку, отрезая мне пути к отступлению, я услышала его голос прямо над своим ухом.
– В следующий раз придумайте причину для встречи со мной поубедительнее.
– Следующего раза не будет! – ответила я. – Дайте мне выйти.
– Будет, – его дыхание обжигало затылок и у меня пересохло в горле, – будет, и вы прекрасно это знаете. Хотите, я подожду, пока вы снова позвоните или сэкономим наше время, и я это сделаю сам? Например, завтра приглашу вас куда-нибудь?
Я резко обернулась:
– Сделайте одолжение, мистер Марини, избавьте меня от вашей самоуверенной наглости. Со мной это не работает.
Голубые глаза вспыхнули любопытством, и он облокотился о косяк двери прямо над моей головой.
– А что работает, Кэтрин?
Он вдруг убрал прядь волос с моего лица, а я замерла, осознавая, настолько он сейчас близок ко мне.
– Ничего из привычных для вас методов.
– Хотите сказать, что, как психолог, видите меня насквозь?
– Вот именно, – нагло ответила я и хотела открыть дверь, но он вдруг схватил меня пятерней за горло и жадно впился в мой рот губами, от неожиданности я задохнулась, но его напор был настолько яростным, что у меня потемнело перед глазами и подогнулись колени. Он не целовал, а просто взял мой рот, самым наглым образом, самым невероятным и властным. Это было настолько развратно и порочно, что мне показалось, у меня завибрировал каждый нерв на теле от первобытного возбуждения. Словно это не поцелуй, а голый, пошлый секс, когда тебя берут прямо в одежде. Его язык переплетался с моим, а губы мяли, отбирали, порабощали, трахали мой рот. Я даже не обратила внимания, как он выдернул шпильки из моих волос и локоны упали мне на лицо. Я понимала, что вопреки всему отвечаю на поцелуй, отвечаю с диким голодом, с безумием, которое потекло по венам, словно мне впрыснули дозу героина, против моей воли, и кайф уже овладел всем телом. Запретный, порочный, грязный кайф. Пальцы на моей шее переместились к скулам, удерживая, не давая оторваться, другой рукой, он зарылся в мои волосы на затылке. Я задыхалась, меня трясло, как в лихорадке, а каждое влажное касание губ заставляло взвиться от возбуждения, примерно так можно чувствовать себя в преддверии оргазма, но это только поцелуй, но какой… меня никогда так не целовали. Господи, мне сейчас казалось, что до этой секунды меня вообще не целовали. С моих губ невольно сорвался стон, и в тот же момент Данте резко выпустил меня.
Мой пульс просто зашкаливал, а сердце билось так сильно, что стало больно в груди. Данте улыбался, но улыбка тронула только его чувственные, влажные губы, а глаза наоборот казались непроницаемыми и очень темными.
– Это вы тоже предвидели? Вашу реакцию? А, доктор?
Я распахнула дверь и бросилась вон из кабинета, пролетая мимо секретарши, лихорадочно поправляя волосы, одергивая жакет. Он всего лишь поцеловал, а у меня было такое чувство, что меня отымели, жестко, сильно, до синяков и… самое ужасное – мне это понравилось.
* * *
– Мы нашли четыре похожих случая. Не в нашем районе. Четыре, Ферни. Достаточно для того чтобы получать разрешение на расследование. Стеф связалась с начальником округа и через час все подробности тех самоубийств лягут на мой стол.
Алекс смотрел на экран компьютера и автоматически прокручивал страницу вниз вверх.
– Смотри, Ольга Мински, семнадцать лет, выпускница, покончила с собой в общественном месте, недалеко от рынка, рано утром полгода назад. Неблагополучная семья, девочка посещала заведения сатанинской тематики. Никто не удивился, что она закончила так плачевно. Обрати внимание оружие самоубийства – стилет. Теперь дальше, четыре месяца назад Кристина Шульц, пятнадцать лет, то же самое – неблагополучная семья, мама-одиночка, алкоголичка, девочка покончила с собой на улице, недалеко от набережной в предрассветное время, оружие самоубийства – стилет. Никто и не подумал связать эти самоубийства вместе. Они произошли в разных районах, а так как не было открыто дело, то сведения потерялись в архивах. Три месяца назад Елена Попович, шестнадцать лет, увлекалась готикой, посещала тематические вечеринки, не употребляла наркотики. Она покончила с собой на Городской площади у фонтана, перерезала вены и чем? Стилетом, Ферни, стилетом!!! И Ксения Спаркс из многодетной семьи, покончила с собой тем же методом. Затем мы имеем Аниту Серову и Веру Бероеву. Всех их связывает несколько вещей – национальность – они русские, цвет волос – блондинки, возраст – примерно одинаковый, ну и оружие самоубийства.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
