— Я постараюсь, — улыбнулся Карл. — Но твердых гарантий дать не могу. Это было бы нечестно с моей стороны и слишком самонадеянно. Кстати, ты можешь отправляться в ванную, а я пока тут сам приберу и заодно вымою кружки. Жаль, что с моей травмой сауну пока придется исключить. Врач сказал, что перегреваться и переохлаждаться нежелательно. А то мы бы могли прекрасно расслабиться. Полчаса в парилке перед сном снимают все проблемы.
— Как-нибудь потом, дорогой, мы это обязательно проделаем вместе. Ну пока. До встречи в соседней комнате. Если успеешь, то разбери заодно и постель.
Лина достала из комода, куда она разложила вещи, свою пижаму, большое банное полотенце и другие принадлежности. А потом поспешила в ванную, чтобы наконец освежиться и снять усталость и напряжение после столь насыщенного впечатлениями дня.
Ванная ей понравилась, как и все остальное в доме. Она была отделана черно-белым кафелем от пола до потолка, сантехника вся новенькая, удобная, последних моделей. Здесь была даже небольшая кабинка для душа, огороженная подвижной скользящей стенкой из матового стекла.
Когда Лина вернулась в спальную комнату, Карл уже нетерпеливо переминался у двери.
— Так, все уже готово, — сказал он, махнув рукой в сторону разобранной постели. — Выбирай любую сторону, хотя мне больше нравится, когда ты лежишь слева от меня.
С этими словами он быстро прошмыгнул в освободившееся помещение, оставив девушку в полном недоумении. Когда это он успел определить, с какой стороны ему больше нравится лежать с ней рядом? Даже странно и вызывает некоторые вопросы. Неужели травма вызвала какие-то галлюцинации? Или это иное? Трансформация навязчивых идей в зримые образы? Уж не снилась ли она ему каждую ночь за два года их совместной работы? И в каком виде? Было слабое утешение, что в случае благополучного завершения их одиссеи у нее еще будет возможность задать Карлу все эти вопросы.
Лина надеялась на то, что успеет заснуть до его возвращения. Или, по крайней мере, сумеет притвориться спящей настолько искусно, чтобы у него даже мысли не возникло попытаться вывести ее из этого состояния. Но как-то не получилось. Не хватило артистизма и практики длительной семейной жизни. Или, скорее всего, любимый «муж» оказался слишком нетерпеливым, чтобы тратить время на долгое мытье.
Он скользнул под одеяло, немного поворочался, устраиваясь поудобнее, пока в конечном счете их тела не соприкоснулись. Потом уверенно просунул левую руку под голову «спутницы жизни» и притянул ее еще ближе к себе. Вторая рука также быстро нашла себе место, после недолгих поисков по-хозяйски расположившись на ее правой груди. Лина лежала напряженно, вытянувшись на спине, боясь пошевелиться от страха и непривычности происходящего. Она опасалась сказать или сделать что-то такое, что еще больше раззадорит «супруга» или, наоборот, поселит в нем серьезные сомнения относительно «правомочности» их сексуальных отношений.
Еще в ванной комнате она долго раздумывала над тем, как одеться на ночь. Пижаму она специально приобрела именно на этот случай, хотя обычно спала вообще без всякой одежды или в ночной рубашке. Даже в дальние поездки ее с собой не брала, считая, что вполне может обойтись без этого предмета, который занимает лишнее место в чемодане. А вот теперь она надумала позаботиться о своей защите. Поразмыслив, она решила даже надеть под пижамные брюки трусики. Для еще большей надежности.
В тишине ночи, прерываемой лишь рокотом волн, мерно бьющихся внизу о скалы, слышалось взволнованное дыхание и бурное биение двух сердец. Сосед по постели некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Потом в мерное дыхание моря вторгся его слегка хрипловатый, вкрадчивый и медоточивый голос.
— Я все думаю, дорогая, о тех запретах, которые наложил доктор. Церковь тоже многое запрещает, но милосердно отпускает грехи верующим. Особенно если они своевременно покаются или грехи сами по себе незначительны.
— Ты о чем это, Карл? — слишком долгое вступление сразу насторожило и без того подозрительно настроенную Лину.
— Я к тому, что раз уж ты взяла на себя роль пастыря, то могла бы заранее отпустить мне небольшой грех. Если я нарушу слегка установленные правила, то трагедии не произойдет. К тому же мне трудно удержаться. Как известно, запретный плод всегда сладок.
— Я подозреваю, дорогой, что, судя по началу, ты клонишь все туда же. Мы же говорили на эту тему. Какой смысл повторяться?
— Ты не права, радость моя. На такую тему всегда полезно поговорить. Во всяком случае, лишний раз не помешает. Раз уж нам нельзя пока заниматься любовью для взрослых, то мы могли бы позволить себе некоторые детские забавы. Пара вполне невинных поцелуев не повредит, я думаю. Это даже грехом нельзя считать. Хотя бы из простого любопытства и чтобы не забыть, как это делается. Ты же не хочешь, чтобы я потерял свою квалификацию?
Во время этого диалога его правая рука, уделив предварительно должное внимание женской груди, непринужденно переместилась вниз и легла ей на живот, легко, кончиками пальцев, массируя эту нежную округлость и постепенно спускаясь еще ниже. Невинные забавы это мало напоминало. Лина почувствовала, как изнутри зарождается теплая волна и постепенно распространяется по всему телу. Колени предательски ослабли, между ногами стала накапливаться влага. Появилось осознание того, что, если это продлится хотя бы еще несколько минут, она не выдержит принятой на себя роли и сама начнет проявлять активность.
— Ты такая нежная и приятная, — шептал ей на ухо этот змей-искуситель в облике красавца-мужчины. — Мы могли бы не только целоваться. — Его пальцы красноречиво продолжили эти слова, забравшись под эластичную кромку пижамных брюк.
Лина почувствовала, как сильные мужские пальцы осторожно сжимают слегка припухшие складки внизу, пока еще поверх тонкого шелка уже намокших трусиков — ее последней защитной преграды.
— Ты же сама хочешь этого, — продолжал искушать бархатистый и весьма эротичный голос. — Мы сделаем это медленно и осторожно. Нам обоим будет хорошо. Очень хорошо. Я хочу, чтобы тебе было приятно. Я хочу войти в твою сладкую и ароматную плоть. Видишь, как она уже раскрылась. Как бутон розы под утренним солнцем. Она уже изнывает от нетерпения, она ждет меня.
Лина вдруг поняла, что явно запаздывает с ответной реакцией на это безумие. Она даже не предполагала, что он, всегда такой бесстрастный и безупречно владеющий собой, окажется способным на такое… В его глазах пылала страсть, прикосновения были томительно нежны, а слова, срывавшиеся с горящих губ, обжигали, словно искры, отлетающие от костра… Этот натиск уже не остановить… Это как наваждение, как сон, в котором что-то хочешь сделать, но уже не можешь, потому что совершенно не в силах сопротивляться… Да и поздно сопротивляться. Потому что огонь страсти сжег все преграды, стоявшие между ними, и сплавил их сердца в одно, бившееся теперь в упоительном ритме любви…
Опытные мужские руки быстро освободили ее страждущие бедра от тряпичной обузы. Потом переместилось мужское тело, устраиваясь сверху. Она даже успела коснуться неправдоподобно огромного и горячего предмета, который забился в нетерпении в ее ладони. И даже представила, как он сейчас войдет в нее до отказа, пылкий и страстный, наполняя собой все ее тело. А потом начнет свое безостановочное, неутомимое движение, отдаваясь эхом в каждой клеточке ее изголодавшегося тела…
