Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Когда я вернулся вместе с садовником, кухарка и Мэри как раз отворяли тяжелую створку ворот. С ними была еще судомойка с прижатым к глазам грязным носовым платком. В молчании, прерываемом лишь ее всхлипами, мы всей компанией добрались до рокового изгиба дороги. Там, у обочины, уже стоял автомобиль доктора; это обстоятельство меня слегка расстроило. Я бы предпочел иметь несколько минут в запасе, чтобы лишний раз осмотреться вокруг – не завалялось ли где какой-нибудь улики, – но быстро успокоился. Это представлялось крайне маловероятным. Собственно, тут везде разбросаны одни сплошные улики, только разве они имеют ко мне какое-то отношение?
Группа обитателей Бринмаура добралась до «финишной ленточки» чуть впереди меня – включая даже Эванса, который с того самого момента, как я его позвал, двигался со скоростью, необычайной для своих почтенных лет. Я же здорово выбился из сил от такой непривычной беговой нагрузки. Снизу раздался голос доктора Спенсера:
– Спускайтесь все сюда и помогите мне извлечь мисс Пауэлл из зарослей… Да-да, вот так, Мэри, обломайте эту острую ветку, она зацепилась за ее платье. Давайте же, Эдвард, не стойте столбом, помогайте, старина. Глядите: вот этот, казалось бы, опасный колючий куст, возможно, спас ей жизнь – только очень тяжело ее из-под него доставать. Куст еще молодой, гибкий, слава богу. Сучки и колючки остановили падение и в то же время оказались не слишком жестки – она не поранилась о них насмерть. Молодец, Эванс, отлично, почти готово. Ну, видите, получилось.
Вот так, словоохотливо болтая и призывая всех трудиться в поте лица, он руководил спасательными работами по высвобождению тетки из пут ежевичного плена. Мне же реальность подсказала: мудрее всего демонстрировать живейшее рвение и предельное напряжение сил, поэтому, когда дело было сделано, одежда моя оказалась порвана в нескольких местах, а руки все исцарапаны. Наконец тетя была извлечена на свет божий и положена на такой ровный участок почвы, какой мы только смогли найти. Доктор немедленно опустился на колени рядом с ней. На пару минут воцарилось молчание. Затем кухарка принялась тихонько плакать на плече у Мэри, а на лице судомойки появились тревожные признаки надвигающейся истерики. Удивительно, но признаки похожей реакции я ощутил и в себе. Видимо, это был эффект внезапной полной остановки кипучей деятельности.
– Черт возьми, милая девушка, потише. И вы, почтенная кухарка, возьмите себя в руки. – Голос Спенсера звучал резко и повелительно. Тем временем сам он споро, но методично продолжал осмотр. Время от времени кряхтел и хмыкал, как бы заканчивая проверку какого-то одного жизненно важного показателя и переходя к следующему.
Мне очень хотелось, чтобы он поскорее завершил работу, – по правде говоря, в само́м этом месте на дне Лощины отныне для меня навсегда останется нечто мертвенно-кошмарное, леденящее душу. Впрочем, я ведь не намерен всегда жить в Бринмауре.
Спенсер поднял голову:
– Ну, во всяком случае, она жива.
– О господи! – вырвалось у меня из груди. Весь мир перевернулся перед моими глазами, голова пошла кругом. Неужели все муки были напрасны? Я едва не потерял сознание. Пришлось срочно присесть.
К счастью, Спенсер превратно истолковал причины такой реакции:
– Все в порядке, Эдвард. Ваши чувства делают вам честь и тому подобное… В общем, могу вас обнадежить. Естественно, налицо сотрясение мозга и все такое, но ваша тетушка вполне себе жива и, насколько я могу сейчас судить, даже ничего не сломала. Впрочем, утверждать это рано – скажу точнее, когда мы доставим ее в дом.
Я посмотрел вниз, на лицо раненой, жестоко исцарапанное ежевичными колючками. Вспомнил еще раз, как машина летела в пропасть, как переворачивалась. Вспомнил растущую скорость падения. Обернулся еще раз к останкам «Морриса». То, что тетя выжила и даже сравнительно легко отделалась, казалось немыслимым. Непредставимым.
Глава 7
Остаток вечера обернулся настоящей мукой. После стольких дней изнурительной подготовки нервы мои, естественно, сдали. Даже если бы задуманное удалось, потребовался бы длительный восстановительный период, чтобы прийти в себя, прежде чем навсегда покинуть Бринмаур. После провала же дело обстояло во сто крат хуже. Я сразу же пал жертвой тысяч страхов и тревог: что, если вдруг – ах! – что, если вдруг какая-нибудь случайность, какой-нибудь пытливый взгляд или жест, какое-нибудь неосторожно оброненное слово выдадут меня? Конечно, я готовился подвергнуться подобным психологическим испытаниям, но лишь на некоторое время, притом имея возможность свободно строить планы на будущее. В нынешнем же положении я был лишен даже этого утешения. Ибо совершенно очевидно теперь, что вся программа провалилась. Тетя не только жива, у нее даже нет серьезных повреждений.
Надо быть осторожным. Именно поэтому я так методично, так подробно фиксирую все события и полагаю поступать так же впредь.
Мы с Эвансом притащили из сарая какую-то снятую с петель дверь и на сем шатком ложе доставили тетю домой, подложив ей под голову охапку пиджаков. Тащить ее по круче оказалось очень трудно, к тому же мой собственный пиджак был теперь навсегда загублен струйкой крови, стекавшей с тетиной щеки. Долго ли, коротко ли, наконец мы выбрались на дорогу – причем жестокосердный Спенсер не позволил даже там отдохнуть ни секунды. Вот еще один счет, по которому когда-нибудь, бог даст, ему придется со мной расплатиться.
Наконец мы оставили его на верхнем этаже усадьбы продолжать свои священнодействия над раненой, а я устремился к себе и в изнеможении упал в кресло. Тут же в комнату вошла кухарка – видимо, сейчас, в чрезвычайных обстоятельствах, она напрочь забыла о своих рутинных обязанностях и внутридомовых маршрутах.
– Я принесла вам чашку горячего чая, мистер Эдвард, очень крепкого. – И вправду, принесла, только бо́льшую часть успела пролить на блюдце. – Когда становится не по себе, нет ничего лучше чашки доброго чая. Мы с Мэри уже выпили по одной и почувствовали себя во много раз лучше. Вы попробуйте, – добавила она, заметив, что я вроде как нерасположен.
Я всегда пью только очень слабый чай, по возможности – китайский, с долькой лимона. Кухаркина же темно-коричневая жидкость никак не выглядела аппетитной.
– Попробуйте! – настаивала она. – Мэри-то была за то, чтобы подать чай в столовую, но я понимаю, что вам сейчас не до еды.
Это замечание прозвучало как раз вовремя, напомнив мне, что я должен выглядеть слегка выбитым из колеи. А то с моего языка как раз готово было сорваться, что я, мол, не вижу никаких препятствий к тому, чтобы подать чай в обычном порядке. Кухарке это, конечно, показалось бы проявлением душевной черствости. Стало ясно, что придется вновь в который раз пожертвовать собой. Я залпом проглотил тошнотворное пойло и, к своему удивлению, обнаружил, что оно произвело укрепляющий эффект.
Кухарка между тем, полностью игнорируя принятые общественные convenances[19], продолжала трещать без умолку. Она со всей страстностью – вот странная черта, свойственная всем представителям низшего сословия! – желала посудачить со мной о произошедшем. Нет, так не пойдет. Чем меньше разговоров на эту тему стану я вести с кем бы то ни было, тем безопаснее.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
