Спецназовец внимательно осмотрел пистолет, и неодобрительно покачав головой, достал булавку. Аккуратно прочистил от нагара затравочное отверстие и довольно кивнул:
– Уводите.
Бойцы, крепко прихватив Егора за плечи, провели его по окровавленному коридору в небольшое помещение с обшарпанными стенами и разбитым окном, из которого сочился дневной свет. Егор осмотрелся: замерший в углу кособокий стол из облупленного дсп, стул с потрескавшейся спинкой, на полу валялись отклеившиеся от стен обои. Сквозняк пронесся по комнате, ворвавшись в дверной проем и выскочив через изувеченную фрамугу. С улицы доносились приглушенные разговоры. Воронов поморщился, наручники передавили запястья до онемения. Холод от их стальных челюстей проникал глубоко под кожу.
Рыбаков вошел в комнату вместе с Милой. За ними появился крепыш, присвоивший себе пистоль Егора.
– Рассказывай, – Роман заложил руки за спину и хмуро уставился прямо Егору в глаза.
Егор постарался настроиться. Допрос, о котором его предупреждал Николай, начался. И теперь нужно изложить историю, которую они приготовили. На подготовку легенды было не так много времени, так что придется постараться. То, что врать он умел плохо – Воронов знал и сейчас под пристальными взглядами троих следователей ощущал себя крайне неуютно. «Нужно рассказывать правду во всех деталях, прикрепляя к ней маленькую ложь, там, где это необходимо», – учил Николай.
– Что рассказывать?
– Как ты здесь оказался? – взгляд Романа обжигал.
– Николай появился в моей палате в халате медика. Сказал, что нужно сваливать пока меня убийцы не нашли. Я ему поверил. Он с собой вещички принес для меня. Ну и сбежал я с госпиталя.
– Зачем Твердов вырубил охранника? – крепыш прохаживался по комнате, вроде даже и не замечая Егора.
– Это я ударил его, – Егор понял, что вопрос – уловка, попытка поймать на явной лжи.
– Он сейчас в больнице в коме, – громко и четко проговорила Мила, глядя на Егора с явным осуждением. – У него двое детей маленьких. А если он останется инвалидом, кто их будет обеспечивать?
Егор опешил, ведь не так и сильно приложился.
– Я ведь…
– Где сейчас Твердов? – Роман подошел вплотную.
– Не знаю. Я в тумане потерялся, когда в бурю вошли. Мне Николай карту дал перед этим. В ней ориентиры прописаны. Сказал, что если потеряюсь, чтоб в Еремино шел, он меня там отыщет. Объяснил где в Хомино у него тайник с оружием.
– Для чего тебя Николай в Еремино тащил?
– Не знаю, некогда было спросить. Он помогает и этого достаточно.
– Ты про бесплатный сыр в мышеловке знаешь?
– Знаю. Но Николай мне помог и уже не раз. Я ему верю.
– Как он тебя в тумане умудрился потерять, – бородатый крепыш изучал Егора из-под полуприкрытых век. – Не первый раз через бурю идет, веревкой связались и все дела?
– Нас патруль на входе чуть не взял. Заскочили в туман, шли держась за ремень, потом на меня накатило. Я запаниковал, бросил ремень и рванул вперед. Не помню, как из бури выбрался. После наткнулся на дорогу – там уже по ориентирам шёл.
– У нас в соседней комнате трое убитых парней из нашего отряда и тяжелораненый друг, – Роман сменил жёсткий тон на приятельский. – Во что ты вляпался, Егор?
– Если б я знал, – Воронов сконцентрировался, вопросы с разных сторон сбивали. И этот охранник. Вышло совсем по-идиотски. Нужно к нему в больницу потом наведаться будет.
– Остальные боевики где? – впился в Егора взглядом крепыш.
– Я ничего не знаю о боевиках, – Воронов слегка растерялся. Этот спецназовец задавал резкие, как удары опытного бойца, вопросы.
– Ты вместе с бандитами, напал на разведчиков, убил их. Но скрыться не успел, – крепыш похоже решил навесить на него всех собак.
– Вы же не убийца, Егор, почему вы это сделали, – Мила смотрела на Воронова с некой смесью презрения и жалости.
– Да ни при чем тут я! – Егор даже не сразу понял, что кричит. – Я в одном из домов сидел, когда в окно ваших заметил. Они быстро шли, оглядывались, один ранен был. Кровь на маскхалате. К этому зданию подъехали. Тут этот раненый упал, смотрю, у него в спине что-то торчит. Остальные успели внутрь заскочить. За ними другая группа. С арбалетами все, топорами. Шестеро за вашими в здание ломанулись, а еще двое разошлись – дома осматривать. Один по тому концу деревни пошёл, а второй прямо ко мне сунулся. Ну, я его и оприходовал топором, когда он вошёл. Он, правда, меня успел слегка ножичком зацепить. Забрал у него маскхалат, рюкзак и оружие. Решил, что валить надо отсюда. Остальные, думаю, подтянуться и хана мне. Тут второй забеспокоился к дому подъехал, я его с арбалета прямо в дворике уложил, лыжи надел и дёру. До конца деревни добежал – вижу еще люди в камуфляже. Я еле успел в крайнюю хату спрятаться. Потом Милу узнал и тебя. Ну и вышел.
– В какой хате ты боевика положил? – тон Романа вновь стал сухим и жестким.
– Сразу напротив этого здания – синий дом с красными ставнями.
– Жорж, глянь, – Роман посмотрел на крепыша.
Тот кивнул и исчез за дверью.
Передохнуть Егору не дали. Темп допроса то спадал, то усиливался. Роман и Мила засыпали вопросами. То расспрашивая о незначительных мелочах, то снова возвращаясь к более важным деталям. Егор буквально ощущал, как закипает мозг, стало невыносимо жарко.
Вернулся Жорж:
– Ногу подними, – подошел он к Егору.
Внимательно изучил протектор подошвы на ботинке Воронова.
– Не врет, вроде. Нашел двоих там. Как он и говорит – одного топором, второго во дворе из арбалета прямо в грудь. По следам тоже все сходится, на постанову не похоже.
Возможно, Егору показалось, но взгляд Жоржа утратил прежнюю неприязнь.
– Снимите браслеты с него, – Роман устало присел на краешек стола. – Покажи карту Твердова.
Бойцы освободили Егора от наручников и вышли из комнаты.
Воронов вытащил из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок и протянул Рыбакову.
– Охранник этот с госпиталя, я его не сильно вроде ударил. Не знаю, как так вышло.
– Не парься, с ним нормально все, – Роман развернул карту, с любопытством изучая наброски и описания ориентиров.
– Мила же сказала, что он…
– Она пошутила, – Рыбаков не отрывался от листка. – Ты смотри, даже расстояния указал.
Егор мысленно обматерил Милу. Он то распереживался.
– Оружие мне верните, – Егор заметил свой пистоль за поясом у Жоржа.
– Нет. Извини, не могу. У нас в стране носить оружие гражданским пока еще не разрешили, – Роман продолжал усердно изучать записи Твердова.
– Так мы не в стране, а не пойми где. Топор хотя бы отдайте. А то выскочат опять боевики, мне от них чем отбиваться?
