Нам, конечно, было не до архитектурных красот, зато красоты природные так и притягивали взор. Особенно выделялись грандиозные виноградники, находившиеся прямо под нами. Полковые машины стояли на вершине холма, а у его подножия размещалось опытное сельскохозяйственное производство: каждая делянка отводилась под новый сорт винограда.
Храм Светицховели в Мцхете
Естественно, такие дары природы не могли остаться незамеченными, тем более что наши офицеры бывали в Мухатверди неоднократно и прекрасно знали: что, где и почем. В первый же вечер я получил важное указание от начальника штаба.
– Норкин! – Дьяконов подошел к штабной палатке и вертел головой в разные стороны. – Ты где?
– Я тут. – Я только что закончил раскладывать свои рабочие принадлежности, поэтому откликнулся сразу же.
– О, прекрасно! Давай, бери с собой кого-нибудь шустрого – и вперед! За виноградом!
– За каким виноградом?
– Вон за тем. Видишь внизу зеленые заросли? Это виноградник с очень вкусным виноградом. Ты что, можешь допустить, чтобы твои любимые командиры страдали от отсутствия необходимых витаминов? Позор, позор, сержант Норкин!
Допустить такое я, разумеется, не мог. Но вовсе не горел желанием отправляться на столь рискованное задание. Особенно когда выяснилось, что виноградник охраняет злобный местный сторож, вооруженный двустволкой. Этот несчастный работник сельского хозяйства Грузинской ССР вел непрерывную борьбу с мародерами в форме, которые из года в год пытались унести с его любимых делянок хотя бы одну кисть винограда. На всякий случай я и мой вечный товарищ по приключениям Толик Ерошенко надели маскхалаты, самые обычные, «зеленые в крапинку». Натянув на головы капюшоны, мы с Толиком спустились вниз и перебежками, с замиранием сердца и постоянным ожиданием заряда соли в область чуть ниже спины, начали продвижение. Видимо, в этот день высшие силы были на нашей стороне. Сторож или покинул свой пост, или занялся чем-то на дальнем конце территории. Мы быстро набили вещмешки виноградом, даже успев его попробовать и сделав несколько фотоснимков с места нашего преступления. Виноград действительно оказался очень вкусным.
Я ворую виноград
Обратный путь тоже прошел без происшествий. В штабе уже собралось полно народу, офицеры курили, шумели и явно ждали нашего возвращения. Виноград выступал в роли украшения стола. Собственно, все командно-штабные учения так всегда и проходили. Боевые действия разворачивались с наступлением сумерек, исключительно на картах, которые я предварительно оформлял, подготавливая к этим потешным баталиям, а затем и заполнял их, следуя указаниям командиров. Подполковник Дьяконов обычно давал старт процессу фразой: «Наступила ночь, и в Стране дураков закипела работа!»
Я сдал наш трофей, заручившись гарантией Дьяконова, что часть винограда заберу себе и ребятам, сбегал переодеться и вернулся в штаб, чтобы закончить работу над картой. Мне оставалось дописать пару строчек, чем я и занялся, расчехлив свои тушь и перья. Спустя пару минут в палатку неожиданно ввалился командир полка, подполковник Сидоренко. В отличие от большинства своих подчиненных, командир полка выглядел чрезвычайно солидно, даже вальяжно, и старался всегда и во всем подчеркивать важность своей персоны. Он медленно двигался и медленно говорил. Тем не менее собравшихся он застал врасплох. Работа в Стране дураков если еще и не закипела, то отметку в сорок градусов преодолела давно.
– Это что такое? – пробасил Сидоренко, показывая пальцем на тарелку с горой винограда.
– А это, товарищ полковник, командир отделения вычислителей, сержант Норкин проявил инициативу и доставил вам немного винограда, – не растерялся начальник штаба.
В отличие от него, я даже вздрогнул от неожиданности, и капелька туши шлепнулась на поверхность карты, испортив часть моих трудов. Хитрость и наглость оказались удачными. Сидоренко немножко подумал и, видимо, решил, что свежий виноград стоит того, чтобы закрыть глаза на мелкие шалости подчиненных. Командир полка сгреб фрукты со стола и так же плавно, как и появился, скрылся в ночи.
– И что? – спросил я, потому что вдруг почувствовал, что он унес именно мой виноград.
– Что «что»? – как ни в чем не бывало, переспросил Дьяконов. Он подошел к моему столу и увидел кляксу на карте. – Вот это – что?
– Это… Это – бяка, – ответил я.
– Бяка… Хуяка! – резюмировал Евгений Петрович. – Завтра принесешь себе еще винограда!
Я понял, что спорить бесполезно, и вернулся в «Страну дураков», то есть к работе. Уж не знаю, как и когда Дьяконов все организовал, но на следующий день он сам принес мне в палатку несколько большущих виноградных веток, усыпанных ягодами.
Окончание этих виноградных КШУ в Мухатверди прошло в обстановке полнейшей идиллии. По телевизору в очередной раз начали показывать «Место встречи изменить нельзя», и каждый вечер мы все – и солдаты, и офицеры – усаживались в общую кучу и смотрели маленький телевизор, который специально вытаскивали из передвижной радиостанции на улицу. Особенно внимательно все следили за заключительными сериями, когда Шарапов уже попадал в банду Горбатого и встречался там с Левченко. Нашего замполита звали Виктор Лепченко, и каждое появление на экране актера Виктора Павлова встречалось бурными аплодисментами и криками: «Вить, тебя показывают!»
«Уже третью неделю не прекращаются ветра. Постоянный холодный ветер силой в 5–6 баллов по 12-и балльной шкале. Это более тридцати метров в секунду. И не перестает ни на минуту! Вчера по улицам вообще ходить было невозможно. Стекла, деревья, я не говорю уже про панамы и фуражки, все это радостно летало по воздуху. А через несколько дней к этому ветру прибавятся такие же затяжные дожди! Кошмар!! Опять пропал свет! Ку-ку? Все! Андрей. 28.10.1987 г.»
С середины осени, несмотря на ухудшение погоды, я стал чаще бывать в городе. Это объяснялось не возросшей частотой увольнительных, а тем, что из-за пересменки личного состава уменьшилось количество тех, кого можно было ставить в патруль. Молодых – еще нельзя, а дембелей – уже неудобно. Вот я и гулял по Кутаиси.
По местным меркам, это был очень большой город, думаю, что тогда в Кутаиси населения числилось тысяч под двести. Конечно, устраивать самому себе продолжительные обзорные экскурсии в патруле не удавалось, да по большому счету и желания такого не возникало. Для того чтобы «глаз отдохнул», достаточно было увидеть оперный театр, на мой вкус – самое красивое здание города, и забраться на смотровую площадку на фуникулере.
Весь остальной маршрут укладывался в список: комендатура – переговорный пункт – кинотеатр – какая-нибудь едальня. Чаще всего я попадал в наряд вместе с Аланом Тедеевым, недавно появившимся в нашем взводе парне из Цхинвали. Тедеша, как мы его сразу стали называть, был похож на медвежонка коалу: косматый, медлительный и какой-то очень домашний. Помню, меня он сразу расположил к себе одной фразой. Сидел грустный у окошка, подперев заросший щетиной подбородок рукой, и жалостливо смотрел куда-то вдаль. На мой немой вопрос он произнес с душераздирающей интонацией: «Все стримятся меня наибат!» Уж и не знаю, что у него за печаль такая случилась, но проняло меня не на шутку!
