Через десять шагов меня оставили силы, и мне пришлось прислониться к одному из сидений в бизнес-классе. Задыхаясь, я вытерла пот со лба.
Мальчик, сидевший справа от меня, медленно открыл глаза, и я поняла, что уже видела его раньше. Он был последним из детей, которых мы с Майком вытащили из тонущего самолета. Чернокожий, лет одиннадцати, в пропитавшейся потом одежде, он стоял на пороге смерти. Но не это, а выражение его глаз заставило меня похолодеть.
– Вы тут с чем? – спросил он и попытался улыбнуться, но у него не получилось.
– Рана на ноге. А что с тобой? – поинтересовалась я.
– Пневмония. – Ребенок закашлялся, прикрыв рот рукой и без сил опустив голову.
Мы несколько мгновений ничего не говорили, и тут подошла Сабрина, которая наклонилась над юным пациентом и протянула ему овальную таблетку и бутылку воды – вне всякого сомнения, из озера, только кипяченую.
– Это антибиотик, – прошептала она. – Давай, прими, быстро!
Мальчик проглотил лекарство, и мы с врачом встретились глазами. Я медленно кивнула ей, спрашивая себя, поймет ли она, что я имела в виду. Она кивнула в ответ.
Последние антибиотики, возможно, могли спасти жизнь этого мальчика и, может быть, кого-то еще. Я и раньше знала, что поступаю правильно, но теперь была совершенно уверена, что приняла верное решение.
– Вы из Британии? – спросил меня мальчик.
– Да.
– Мне нравится ваш акцент.
– А мне – твой. – Он был американцем, судя по всему, с севера. – Ты откуда?
– Из Бруклина.
– Я бы хотела жить в Бруклине.
– Шутите, да?
– Нисколько. Бруклин – отличное место для писателей.
– Вы писательница?
– Именно.
– Это что-то вроде журналиста?
– Я сначала была журналисткой, а теперь пишу книги.
– Какие?
– Автобиографии.
– Вам нравится?
– Сначала нравилось…
Мальчик снова сильно закашлялся, а когда приступ прошел, закрыл глаза. Я уже решила, что больной засыпает, но он вдруг спросил:
– Вы знаменитая писательница?
– Нет. Но я беру интервью у знаменитых людей. Я пишу книгу, а потом ее печатают под их именами.
– Как будто они написали?
– Угу.
– Это отвратительно!
Одиннадцатилетний мальчик очень точно и всего в двух словах дал определение моей карьеры. Но мой ответ был ответом взрослого рационального существа:
– Работа не хуже других.
– А вы не думали заняться чем-нибудь другим?
– Я занималась, в последнее время.
– Моя мама много читает. Особенно биографии. Она говорит, что это помогает в работе.
– Да? И чем занимается твоя мама?
– Она юрист. Мы с нею вместе летели на этом самолете. Только я не могу ее отыскать. Очень много людей так и не нашлось после катастрофы.
Я кивнула, хотя и знала, что он меня не видит. Мне никак не удавалось придумать, что сказать. Я вспомнила мгновение за несколько секунд до того, как я увидела этого мальчишку – тогда я прикоснулась к холодной коже сидевшей рядом с ним женщины, а потом потянулась к его шее, почувствовала тепло и быстро отстегнула его ремень безопасности. Да благословит Бог того, кто сказал ему, что еще не все пассажиры, спасшиеся во время крушения, нашлись!
– Знаешь, я уверена, она невероятно гордится тем, что ты такой храбрый, – заверила я ребенка.
Он ничего не ответил, и я уже собралась встать, когда он снова заговорил:
– Я Нейт.
– А я Харпер. Тебе нужно отдохнуть, Нейт.
Мальчик провалился в сон еще раньше, чем я договорила. Неожиданно я поняла, что и сама так смертельно устала, что даже не смогла встать.
* * *
Я проснулась от стука дождя по обшивке самолета, такого громкого, будто это были не капли, а огромные градины.
Лихорадка вернулась и стала еще сильнее, чем прежде.
Нейт проспал всю бурю, неловко повернув голову набок – так, что я даже испугалась.
С трудом поднявшись на ноги, я протянула руку через проход, и мои пальцы коснулись невероятно горячей кожи. Мальчику тоже стало хуже.
Я оглянулась по сторонам в поисках Сабрины, но ее нигде не было видно. Тогда, еле переставляя ноги, я побрела в первый класс, но там ее тоже не оказалось. Я рухнула на свое место, и волна горячей боли наполнила мое тело. Где же доктор? Я решила отдохнуть минутку и потом отправиться на ее поиски.
Сквозь овальные иллюминаторы внутрь пробивался тусклый свет, и я не знала, наступила ли уже ночь или на улице просто было темно. Даже в хорошую погоду густые кроны деревьев не пропускали лучей солнца.
Я сидела и слушала стук дождя, который становился все сильнее и громче, словно мы оказались в набиравшем скорость поезде. Вскоре к нему присоединился ветер, и его жуткий вой перекрыл шум дождя. У меня возникло ощущение, будто я попала в аэродинамическую трубу, а снаружи бушует страшный ураган с градом.
В задней части самолета ветер наконец разрушил стену из чемоданов и сумок, и находившиеся там люди поспешили укрыться от его порывов.
Я снова закрыла глаза. Нескончаемый стук капель по металлической крыше лишал меня чувства реальности, став чем-то вроде белого шума. Время снова переместилось вперед, и когда я опять открыла глаза, то увидела около себя Сабрину.
Я откашлялась, но мой голос прозвучал едва слышно и хрипло:
– Нейт. Мальчик в бизнес…
– Я делаю все, что могу. – Шредер показала на мою ногу: – Мне нужно взглянуть.
Я видела, что она устала: ее бесстрастное лицо игрока в покер осталось в прошлом, и я прочитала по нему, насколько серьезно мое положение, еще прежде, чем она заговорила:
– Мы должны перейти к следующему этапу лечения. У нас имеется два варианта: поступить консервативно и удалить часть воспаленной мышечной ткани или сделать решительный шаг, который, возможно, приведет к тому, что нам удастся остановить развитие инфекции. Первый путь означает, что в дальнейшем, если результат будет отрицательным, может возникнуть ситуация, когда нам придется удалить часть ноги. Однако если мы сейчас отрежем больше, чем нужно, следует быть готовыми к определенным осложнениям. Иными словами, оба варианта имеют свои плюсы и минусы. У вас пятнадцать минут, чтобы принять решение, а я пока сделаю обход и подготовлюсь к операции.
Она ушла, и я снова легла. Решения. Моя Немезида.
Минуты казались мне часами. Тщеславие или жизнь? И есть ли у меня надежда остаться в живых?
Из-за навеянного лихорадкой тумана я не очень поняла, что произошло дальше. Неожиданно внешняя дверь распахнулась, и внутрь начали вваливаться люди: те, кто оставался около озера. Первый вошедший человек был ранен и весь покрыт кровью. Что там произошло?! Молния ударила или дерево упало?
