На них стали косо посматривать.
Джессика встала из-за стола и, из последних сил стараясь сохранять достоинство, вышла из «Мортона». И пока она не вышла на Беркли-сквер, за ее спиной слышался громкий хохот Грега.
«Не могут же все они, — говорила она себе, останавливая такси, — не могут же все они быть такими, как этот Грег! Или могут?»
— Скажите, Кэмерон, вам не мешает то, что есть еще Кэмерон Диас?
— Не понимаю вас.
У него были прилизанные черные волосы и тусклые бесцветные глаза. Он работал в «Прайс Уотерхаус». Тридцать четыре года, рост — пять футов одиннадцать дюймов. Разведен, детей нет. Увлечения: байдарочный спорт и… байдарочный спорт. Джорджи год назад нашла ему работу и решила, просматривая файлы, что он достойный кандидат, особенно из-за любви к байдаркам: у Джессики были когда-то приятели-спортсмены. Может, байдарочный спорт и не самый популярный в мире, но для начала сойдет. Они сидели в баре, и Джорджи пыталась убедить себя, что эти тусклые глаза — загадочные и свидетельствуют о потенциальной страсти, а вовсе не о тупости.
— Ну, Кэмерон Диас, кинозвезда.
— Какое мне до этого дело?
— Она женщина. И у нее мужское имя, как у вас.
— Боюсь, я вас не совсем понимаю. У нее имя не как у меня. Я Кэмерон Холт, а не Диас.
— Правильно. — Хватит словесных игр, Джорджи, сказала она себе. — В общем… вы в последнее время не ходили случайно в какой-нибудь интересный байдарочный поход?
— К сожалению, у меня не было на это времени.
Он не пил. Не курил. И даже, похоже, не слишком разговаривал.
— «Прайс Уотерхаус» приковали вас к письменному столу?
— Им незачем это делать. Это нелепо.
Теперь она вспомнила. Лучше бы она тогда это записала, ведь на первом собеседовании было так очевидно: этот человек мыслит прямолинейно. Как она могла забыть? В записях остались только слова: исполнительный, разведенный, бездетный, помешан на байдарках. Он, должно быть, так утомил ее, что она решила, что больше в эту анкету не заглянет, и вот теперь пришла пора расплаты.
— Какая компания мной заинтересовалась? Можете мне сказать? — Кэмерон наклонился к ней. На его рубашке резвились золотые рыбки, верхняя пуговица почти оторвалась и висела на ниточке. Уже по этим двум признакам Джессика бы его отвергла, подумала Джорджи. — Я не собираюсь уходить из «Прайс Уотерхаус», но все же мне интересно знать.
— Боюсь, в настоящий момент я не имею права сообщать вам эти данные, Кэмерон.
— Тогда почему мы здесь сидим?
— Хороший вопрос. Идет процесс ознакомления. Это помогает, когда сводишь людей. Происходит своего рода предварительный отсев.
— Не понимаю. Мне не нужна новая работа, я ее не ищу, но если кто-то интересуется мной, мне кажется, я имею право знать. Может, это как-то связано со «Счастливым спелеологом»?
— С каким таким «Счастливым спелеологом»?
— Это информационный бюллетень, который я начал выпускать пару месяцев назад.
— Я думала, вы байдарочник или как это правильно называется…
— И спелеолог.
— Ну и ну! — Джорджи покачала головой. — Потрясающе! Спелеолог! Кто бы мог подумать!
— Так это не связано с моим изданием?
Он казался удрученным, как будто ему не удалось пролезть в глухую подземную нору, ведущую в другую глухую подземную нору. Или застрял где-нибудь посередине и в лампочке, которую эти фанаты носят на лбу, внезапно сели батарейки. Кто лучше: человек, который без умолку говорит о грудках своей дочери, или тот, кто говорит о спелеологии? Никто — вот правильный ответ. Она дает ему еще пять минут максимум. Только на тот случай, если упустила что-то очень важное. По опыту своей работы она знала, что не следует делать поспешных выводов, и она уже успела отфутболить Майкла. Так что теперь она досидит до конца и, по крайней мере, допьет то, что у нее в бокале.
— Э-э, Кэмерон, простите, но какое отношение бюллетень спелеолога имеет к финансовому делу?
— Я не говорю, что имеет. Я просто спросил. — Он насупился.
Джорджи очень захотелось попросить его вернуться домой и не высовываться, пока он не научится общаться.
— Вы попадали когда-нибудь в опасную ситуацию? Ну, когда спасатели вытаскивают вас на канате? Или, может быть, вам случалось заблудиться, и вы еле выбрались на поверхность? Что-нибудь такое бывало?
— Нет. — Он был явно задет. — Я всегда все делаю правильно.
— Не сомневаюсь.
Джорджи допила вино. Высидеть еще хоть две минуты в присутствии Кэмерона она могла бы разве что накачавшись наркотиками. Джессика наркотиков не употребляла.
— Итак, Кэмерон, я думаю, на этом закончим. — Она помахала официанту, чтобы принес счет. — Спасибо, что пришли.
— Постойте… — Он протянул руку и схватил ее за запястье. — Вы мне позвонили. Сказали, вам нужно со мной увидеться. А теперь, через… — он посмотрел на часы, — пять с половиной минут уходите, так и не объяснив, в чем дело?
— Пять с половиной, точно? — Джорджи высвободила руку и встала. Она расплатится у стойки, счета ждать не обязательно. Этот человек не просто скучный, он — зануда. — Да, именно пять с половиной. Больше терять время не стоит.
— Знаете, — он встал, — вы очень похожи на мою бывшую жену.
— Приятно слышать, — ответила она. — Надеюсь, она вас не долго терпела.
Вторая неудача, подумала она, останавливая такси. Но — рано отчаиваться. Не все же такие ужасные. Или все?
Если три человека плывут по реке против течения со скоростью два узла в час и везут два кило арахиса, и весь путь у них занимает двадцать минут, сколько килограммов арахиса будет у них, когда они доплывут до Китая? Такую, кажется, задачу задал ей Уильям. Джессика старалась запомнить условие, но сбилась где-то после «двух узлов».
— Извините, Уильям, я не могу догадаться. Я в таких задачах всегда путалась.
Они сидели в баре клуба «Граучо». Интересно, за всю историю клуба нашелся ли хоть кто-нибудь, кто задал бы даме подобный вопрос? Неужели он не понимает, где находится? Может, он думает, что попал на заседание «Клуба знатоков»?
Уильям Питерс, тридцати трех лет от роду, работал бухгалтером в фирме «Куперc и Либранд» и был вдовцом. По анкете он выходил более чем приличным человеком, а во плоти оказался большим и пухлым, голова вся в редких белых кудряшках — как херувим-переросток, подумала Джессика. В детстве, наверное, он был прехорошеньким. Но, как любила говорить ее матушка, он утратил внешние данные и, вероятно, даже не думает их возвращать. Через две минуты после того, как они сели, он задал этот дурацкий вопрос про арахис. Но у Джорджи с математикой все в порядке, и Джессика решила с ходу его не отвергать.
