Тут он посмотрел на обложку книги, которую я читала, и искры промелькнули в его узких черных глазах. Я была уверена – он успел прочитать название.
– Здесь раньше работала Шурра, – полуутвердительно-полувопросительно произнес он.
– Шура заболела, я ее замещаю, – сказала я, убирая книгу. – Меня зовут Лара.
– Ларра? – переспросил он. – Чудесное имя… Как у Пастернака. – Выражение его лица вдруг изменилось. Жесткая складка у рта разгладилась, а глаза засияли теплым светом.
«Ого!» – Я мысленно поставила молодому человеку пятерку. Не всякий соотечественник сообразит, что меня назвали в честь главной героини «Доктора Живаго». Мои родители – большие почитатели творчества Пастернака.
– Ну что же, тогда приходите завтра, – промолвила я и сделала неопределенный жест в сторону двери читального зала.
– Да, хорошо, до завтра. – Молодой человек бросил на меня проницательный взгляд, и в его глазах снова сверкнули искры.
Неясное предчувствие уже тогда пронзило меня. Словно я вдруг оказалась на краю утеса и балансировала руками, тщетно пытаясь удержаться.
Ночью меня мучили кошмары, я видела странных людей и странные пейзажи, которые были мне незнакомы. Чужая речь, чужая природа… Откуда это? Я несколько раз просыпалась, снова засыпала, а сон все продолжался…
На следующий день я вошла в библиотеку уже на правах хозяйки. Все оставалось на своих местах, так, как я вчера оставила. Эта неизменность успокоила меня, ведь за стенами института каждую минуту что-то происходит, а здесь все спокойно, стабильно. Видимо, разрыв с Игорем что-то сдвинул в моем мироощущении. И еще – непонятно, по какой причине, – я весь день ждала появления аспиранта из Пекина. И он пришел, ровно в шесть. Снова легкая полуулыбка, раскатистое, основанное, как я позже узнала, на пекинском диалектном «р» «Здрравствуйте, Ларра» и новый список книг. Ли пришел с ноутбуком под мышкой, но стопка книг на его столе в читальном зале все равно была не менее внушительной, чем вчера. Каких только книг там не было! Русская классика, учебник по созданию авторских текстов, исторический роман, история советского кино, даже пособие по военному делу образца 1976 года! «Какой странный юноша, – подумалось мне. – Интересно, какова тема его диссертации?» Пока Ли Юн занимался в читальном зале, я откопала на той же самой полке еще один шедевр из серии «Помоги себе сам». Эта книга называлась «Ты его любишь, а он тебя нет. Жизнь полна неожиданностей». Как и вчера, пекинский аспирант совершенно бесшумно появился у стойки. Когда он прочитал название очередного психологического практикума, лежащего передо мной, лицо его осталось непроницаемым, но я уловила легкий трепет ресниц…
– А вы читали «Сон в красном тереме»? – вдруг спросил он.
– Нет. А что это?
– Это китайская классика, ну как «Война и мир» у вас. Это исторический роман. Там есть все: и жизнь, и любовь, и конфликты. – Построение русских фраз было безупречным, даже слишком.
– А почему вы решили порекомендовать мне эту книгу? – ехидно осведомилась я.
Его скулы чуть порозовели, и он промолчал. Выдержав паузу, он несмело предложил:
– Сегодня аспиранты русского отделения отмечают всеобщий день рождения. Может, вы присоединитесь?
– Как это, всеобщий день рождения? – не поняла я. – Прямо у всех сразу?
– В этом месяце у многих был праздник, а отмечать решили все в один день, чтобы не скучно было, – слегка улыбнулся Ли Юн и переложил ноутбук из одной руки в другую. Он явно дожидался моего ответа.
Я оглядела подотчетное мне «государство книг», ни один из его граждан не смог подсказать мне правильный ответ. Поэтому, положившись на свои ощущения, главным образом любопытство, я согласно кивнула.
Ли Юн просиял:
– На самом деле, есть такой праздник в Сингапуре, правда, он отмечается сразу после китайского Нового года, – бодро затараторил он, иногда раскатывая «р», пока я набрасывала плащ и закрывала библиотеку. – Там, говорят, бывает очень весело, на этом празднике…
– А что нас ждет сегодня? – Я задала риторический вопрос, почему-то идея оказаться в эпицентре не совсем трезвой студенческой пирушки перестала казаться мне заманчивой.
– Там будут аспиранты из нашей группы. Они приехали из разных стран, есть из Германии, Америки, Польши, все учат русский язык и литературу, общаются с преподавателями по теме диссертации.
– А твоя диссертация о чем?
– Я изучаю эпоху Екатерины Второй, период Просвещения, – гордо ответил Ли Юн.
– Надо же, – восхитилась я, – не каждый русский аспирант станет писать работу на эту тему.
Мы подошли к кафе с поэтичным эстонским названием «Виру», любимому месту студентов института. Судя по количеству курящих у входа, вечеринка была в самом разгаре. «Привет, привет!» – раздалось сразу несколько голосов. Я вглядывалась в юные лица и ловила на них отсвет своей студенческой молодости, времени, когда я была беззаботна и верила, что впереди только самое лучшее. Как пелось в детской старой песне: «Только небо, только ветер, только радость впереди».
В помещении мы протиснулись через толпу разгоряченных тел к свободным местам на угловом диванчике. Сидеть на нем было неудобно, видимо, потому эти места никто не занимал. Вокруг нас кипело веселье, звучали тосты на разных языках, где-то вспыхивала песня.
– Можно спросить? – Ли Юн обратился ко мне, глядя поверх бокала с напитком.
– Да, – отозвалась я, и мое сердце почему-то забилось сильнее.
– Вы всегда работаете в библиотеке?
– Нет, – разочарованно буркнула я. – Я по специальности экономист. Проработала пять лет в фирме, продающей запчасти для сельхозтехники. Начинала работать, когда еще училась в институте. А потом поняла, что мне это скучно. И ушла с работы.
– Как это? – поразился Ли Юн.
– Просто взяла и ушла. Меня больше интересуют люди, чем железки. – Заметив непонимающий взгляд Ли Юна, я добавила: – Кажется, я поняла, чем хочу заниматься…
– И что это? – переспросил он с доброй усмешкой.
– Не смейтесь! У меня мама работает в гимназии, там нет преподавателя английского языка. В нашем роду все были учителями, начиная с прапрадеда, директора земской школы. А его отец, дьячок, наставлял сельских учеников грамоте по псалтыри. Я же закончила английскую спецшколу, потом много разных курсов, могу преподавать. Надо просто продолжать семейную традицию, вот и все. И как я раньше не додумалась!
Ли Юн кивнул:
– В Китае вас бы похвалили. Продолжение семейных традиций – очень благородно.
Почему-то я смутилась. Уж очень внимательно посмотрел на меня Ли Юн, внимательно и немного насмешливо.
– Как мне обращаться к вам, – спросила я в ответ и совсем невпопад, – Ли или Юн?
– Можно Юн. – Он дернул себя за челку. – И на «ты» тоже можно.
