Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
И оказывается лицом к лицу с этим парнем. Он проводит кончиками пальцев по ее плечам, по рукавам свитера. Смотрит ей в глаза.
Не зажигая света, мать Доротеи стоит в дочкиной комнате. Упирается руками в бока, словно хочет себя раздавить. Черные туфли вросли в пол. Доротея перекидывает одну ногу через подоконник. Втягивает за собой удилище до середины. Мокрая от росы подошва облеплена толстым слоем хвои.
Кому было сказано: не вздумай встречаться с этим мальчишкой.
С каким еще мальчишкой?
Который кричал тебе «Дороти».
Из каноэ?
Ты сама знаешь.
А ты – нет. Ты его не знаешь. И я тоже.
Мать сверлит ее взглядом. Грудь вздымается, на шее проступают жилы. Доротея задерживает дыхание. Надолго, до тошноты.
Я с ним не встречалась, мама. Я на рыбалку ходила. Нужно же попробовать. У меня леска жутко запуталась. Я с ним не встречалась.
Pescador. Pescadora[7].
Я на рыбалку ходила.
Доротею в темное время суток держат взаперти. Мать позаботилась: закрепила болтами рамы. Дверь комнаты по вечерам на замке. Остается только изучать карты.
Лето катится беззвучно. В скрипучем арендованном доме не повернуться. Что ни день отец уходит на рассвете и возвращается затемно. За ужином все молчат. Мать углубляется внутрь себя, как морской анемон, если его ткнуть палкой. Позвякивают ножи-вилки; на стол ставится блюдо. Потерявшая свой облик фасоль. Сухие тортильи. Передай, пожалуйста, перец, мам. Дом поскрипывает. Шепчутся сосны. Папа, я сегодня на рыбалку ходила. Нашла клешню омара величиной с мою ступню. Честно.
Доротея выходит из дома вслед за отцом и до вечера не возвращается. Рыбачит. Убеждает себя, что именно рыбачит, а вовсе не ищет встречи с тем парнем. Утопая по щиколотку в иле, доходит вброд до южной окраины Харпсуэлла, переворачивает раковины, тычет палкой в анемоны, открывает для себя неписаные правила прибрежной жизни. Не сдавливай морской огурец. У гребешка раковина очень хрупкая. Некоторые рачки прячутся под прибитыми к берегу корягами. Увидишь закрученную спираль – проверь: может, это рак-отшельник. Иглянка не высовывается из своей раковины. Остерегайся наступить на мечехвоста. Морские желуди мертво держатся за камень. Баклан с высоты в сотню футов слышит, как ты вскрываешь двустворчатую ракушку, разворачивается, пикирует на землю и начинает клянчить моллюска. Море, как выясняет Доротея, цветет. Она раз за разом постигает эти истины.
Но в основном она осваивает рыбную ловлю. Учится вязать узлы, сражается с вцепившимся в волосы острым стримером, присаживается на корягу, чтобы уложить или распутать леску. А леска цепляется то за колючки, то за ветви, а однажды намоталась на бутылку от моющего средства. Всему приходится учиться: как ходить с этим удилищем, как продираться с ним сквозь камыши, как лазать по камням. Кто мог знать, что для него нужен поводок? Пробковая ручка уже потемнела от пота и соли. Смуглые плечи Доротеи приобрели оттенок старинных медяков. Кроссовки истлели. Ходит она босиком, с гордо поднятой головой. Вот такая она – новая Доротея. Вот такая она – прибрежная Дороти.
Улова нет. Дороти наведывается даже на Попэм-Бич, длинный мыс выжженного песка, где во время отлива виднеется речное устье. Забрасывает и с каменного утеса, и с мостков, заходит по шею в воду и забрасывает на глубину. И все без толку. Видит, как рыбаки в лодках вытаскивают по два-три десятка окуней. Прекрасных, полосатых, серебристо-черных окуней с разинутыми прозрачными губами. А на ее мушки попадаются разве что водоросли да всякий мусор. К тому же леска так и норовит обмотаться вокруг лодыжек; невесть откуда взявшиеся гадкие узлы портят ей поводки.
Парень как сквозь землю провалился.
Она видит, как бьется выброшенная на берег рыба, как подпрыгивает осетр. Видит жестокость океана. Видит, как выплывающий из пещеры косяк луфарей распугивает стайку сельди и выталкивает на песок покусанных, дрожащих песчанок. Видит, как лежит на отмели кверху жирным белым брюхом дохлая треска. Видит, как олуши жадно рвут на части вынесенного приливом ската, а скопа хватает с гребня волны мерлузу.
Как-то днем она приходит туда, где ночами жгут костер. Низкое серое небо ложится на верхушки деревьев. Неспешно капает теплый дождик. Мокнет плоское черное кострище. Повсюду стоят и валяются пивные бутылки. Выйдя на мыс, она снимает свитер и заходит в море. Волны лижут ей шею. Волосы плывут по воде. Она вспоминает того парня, его обжигающее дыхание. Загрубелые кончики пальцев. Зеленые глаза, что в темноте делаются черными.
Днями напролет она ни с кем не разговаривает. Приближаясь к любой излучине, всякий раз молится, чтобы за поворотом столкнуться с укутанным в туман парнем, который забрасывает удочку в ожидании улова, в ожидании Дороти. Но нет: повсюду только валуны, камыши да редкие лодки.
Однажды июльский вечер выдался таким гнетущим и влажным, какого Доротея не припомнит. Весь день в воздухе висит какая-то тяжесть, но гроза так и не приходит. Океан плоский, свинцового цвета. Горизонт расплывается в сплошном сером мареве, низкое небо того и гляди опустится на арендованный дом и проломит крышу. От жары не спасает даже наступившая темнота.
Доротея, вся в поту, сидит у себя в комнате. Кожей чувствует, как небо грозится ее похоронить.
На пороге стоит отец. Под мышками у него темные круги. Он перестал их замечать, когда махал метлой. Но теперь-то ее папа – судостроитель.
Приветик, Доротея.
Ужас как жарко, папа.
Что ж поделаешь, надо переждать.
Неужели нельзя добиться, чтобы она открыла окно? Хотя бы на один вечер. Мне же не уснуть. Я изжарюсь в этом спальном мешке.
Прямо не знаю, Доротея.
Ну пожалуйста, пап. Такая жарища.
Может, дверь оставим открытой?
Окно, пап. Мама уже спит. Она и не узнает. Всего-то на одну ночь.
Отец вздыхает. Сутулится. Уходит за отверткой. Бесшумно выкручивает болты.
Парня нигде нет.
Обливаясь потом, Доротея таится за пределами светового круга. К коленям липнут сосновые иглы. Тучей вьются комары, садятся на лицо и руки, кусаются. Она давит их на коже. Дым от костра поднимается в безветренное небо. Доротея задерживает дыхание, да так долго, что перед глазами все плывет, а в груди колет. Она еще раз обводит глазами зыбкие лица – оранжевые от огня лица ребят, собравшихся у костра на мысу Харпсуэлл-Пойнт. Знакомого лица среди них не видно. Парень исчез.
Кружным путем Доротея направляется к оконечности мыса; это место она теперь знает как свои пять пальцев: и маленькие тайные гроты, и глубокую заводь, где однажды утром видела белого омара. И всеми этими тайнами, как считает Дороти, она обязана тому парню. Она уверена – здесь-то найти его не составит труда: он будет рыбачить и посмеиваться, что она даже в самую жаркую ночь и то пришла в свитере. Он будет там, он покажет ей, что такое море. Снимет груз, который сам же оставил у нее на душе.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
