— Это что — бунт на корабле? — Муж пытался перевести все в шутку. Но Лиза не хотела сейчас принимать его тон.
— А ты мой капитан, да? — она усмехнулась. Она не любила ссориться, тем более по телефону. Он тоже. И, похоже, готов уступить.
— Не-ет, я не капитан, я тот, из кого ты делаешь кока... — Лиза натянуто усмехнулась.
— Ладно, — сказал он, — не будем жечь деньги, я скоро приеду, не скучай. Крепко целую.
Она захлопнула крышку мобильника. Черт побери! Да кто тебе сказал, что я скучаю!
Лиза дала команду сохранить файл и откинулась на спинку рабочего кресла. Злые слезы душили ее. Накануне отъезда мужа она едва удержалась от ссоры с ним.
...— Ты что, экономишь на кремах? — спросил Славик, наблюдая, как жена делает себе маску. — Тебе не хватает на фирменные?
— Конечно, хватает. На помаду, на духи — тоже. — Лиза пошлепала себя по правой щеке, потом — по левой. — Хочешь меня обнюхать? Все свежее и натуральное. — Она искоса взглянула на него и внезапно почувствовала что-то похожее на желание. Славик в черных джинсах и черной футболке стоял в дверном проеме кухни. Солнце золотило светлые волосы, руки с мощными бицепсами, покрытые пушком, тоже казались золотыми. Он широко расставил ноги, а ткань на бедрах натянулась так сильно, что, казалось, ее распирает изнутри сила, которая влечет... Настоящий мачо, говорят о таких мужчинах.
Лизе хотелось, чтобы он подошел к ней — их разделяло не больше двух широких мужских шагов, схватил ее. Она представила, как прижмется к его груди, а маска впечатается в его черную футболку, и получится картинка, или, как говорят, принт. Лизины губы дрогнули, загорелись. Огонь, словно слетев с них, метнулся в самый низ живота.
— Обнюхать? — переспросил Славик, переступив с ноги на ногу.
Сейчас... он подойдет... сейчас. Лизина рука поднялась сама собой, готовая обвиться вокруг шеи мужа.
— Или понюхать? Обонять? — Он лениво подбирал похожие по смыслу слова, но с места не двигался.
Ее бедра напряглись. Ну же!
Славик шагнул, но назад, потом отвернулся от нее и скрылся в кухне.
— Замечательный все-таки компот из ревеня. — Он закинул голову, вытряхивая из стакана остатки. — Ты просто молодец.
Лиза почувствовала, как внутри что-то оборвалось и покатилось влажным шаром вниз, отыскивая выход. Она задыхалась, лицо покраснело. Но под слоем мелко нарубленной петрушки, смешанной с молоком, не было заметно этой перемены.
Лиза смотрела на себя в зеркало, но видела только глаза. В них сверкала ярость. Она отшатнулась, потому что никогда еще не видела у себя таких глаз.
— Лизунья, — в сознание проник голос Славика, — а ты со своими доморощенными масками успеешь набатонить то, что мне надо, к утру?
Лиза дернулась, открыла рот, собираясь закричать на мужа. Черт бы его побрал! Если бы он не таскал ее на эти сходки идиотов в раскрашенных перьях, то конечно. А так, вернувшись заполночь, придется сесть за компьютер и тыкать в клавиши, которые он по-детски называет батоны, от английского button. Конечно, она может завтра спать хоть целый день...
Славик будто услышал ее внутренний монолог и на удивление точно подхватил:
— Тебе ведь не лететь с утра в офис, как некоторым. Отоспишься. — Он поставил пустой стакан в мойку. — А я принесу тебе конверт...
— Славик, так для чего ты все-таки зарабатываешь деньги? А? — вдруг спросила она, с трудом двигая губами, потому что маска стянула лицо. Ей вообще надо бы лечь, расслабиться и хорошеть от минуты к минуте. — Мы уже обставили квартиру, мы уже...
— Чтобы ты, моя Лизунья, их тратила, — перебил он ее.
— Я могу тратить гораздо меньше, — бормотала Лиза. — Я бы вместо этого...
— Тс-с-с... — Славик приложил палец к губам. — Когда моя мама делала маску, она запрещала с ней говорить. Молчи. Ты должна быть и сегодня самой потрясающей из жен... не контрактниц. — Он засмеялся.
Лиза хотела спросить, каких жен тот имеет в виду, но кровь давила на виски, и, опасаясь, что сейчас произойдет что-то, чего никогда прежде не случалось, она схватила белую салфетку с тумбочки и скрылась в ванной.
— Ты надолго? — крикнул он вслед.
Ей хотелось рявкнуть во всю глотку:
— Навсегда!
Но если бы даже она смогла широко раскрыть рот, то ни звука не вышло бы из горла, его перехватило. Лиза повернула ручку двери и с размаху ударила по крану.
Холодная вода рванула водопадом. Лиза смотрела, как страстный поток хлещет по зеленоватому фаянсу. Она сама выбирала этот цвет, потому что Славик говорил — это цвет ее глаз и он хочет любоваться им везде и ежесекундно.
Она наклонилась над раковиной, смывая маску. Подхваченные струей воды обрезки зеленых листиков уплывали, Лиза чувствовала, как кожа на лице расслабляется.
Боль в самом низу живота не отпускала. Она знала, от чего эта боль. От неудовлетворенности. Но разве можно рассказать об этом Славику?
Лиза сбросила халат и встала под душ. Горячая вода уймет жажду тела.
Она задернула занавеску с разбросанными разноцветными японскими зонтиками вперемешку с иероглифами — пожеланиями счастья.
— Ну вот, — сказал Славик. — Наконе-ец, а то я заволновался — не смыло ли тебя водой. Но моя цветущая женщина вернулась.
— Цветущая? А разве это не когда прыщи по всему лицу — цветущая? — Лиза уже успокоилась и приняла привычный для обоих тон.
— Нет. С прыщами — это подросток. Мальчик. Цветущая женщина — это когда кожа упругая и светится изнутри. Как у японок. — Он улыбнулся, Лизе показалось, мечтательно.
— Тебе нравятся японки? — спросила она, продолжая перекидываться словами.
— Да. Они такие же гладкие, как ты. Такие же домашние, как ты. Вчера я толмачил, — он усмехнулся, — в женской организации. Должен сказать, мне понравилась одна мысль, которую я перевел.
— Только одна? — спросила Лиза, снова рассматривая себя в зеркале. Глаза на месте, больше не прыгают. Уже хорошо. — И какая?
— Что касается женщин, — проговорил Славик тонким женским голоском, он здорово умел копировать, — то от вашей страны мы отстаем. У нас мужчина работает, а женщина занимается семьей и домом. Но мы не торопимся меняться...
— Как зовут эту мыслительницу? — спросила Лиза.
— Шераиши-сан. Она из Осаки, из Альянса японских домохозяек.
Лиза усмехнулась:
— Как они вышли на тебя?
— О, это настоящий детектив. Моя слава в Японии... безмерна. — Он раскинул длинные руки. — Но сейчас нет времени рассказывать, после, — он взглянул на часы. — Собирайся, Лизунья. Могу повторить еще один перл из речи, который я перевел с таким же удовольствием.
— Что же?
