Промокшие супруги стояли на пороге дома. Они, как дети, держались за руки. Увидев Ангелину, Андрей Михайлович бросился к ней, преграждая дорогу.
— Умоляю, пожалейте Илюшеньку, — уговаривал старик. — Он для нас упрямцев старался. Бог с ним с домом! Продавайте! Только Илюшеньку не трогайте…
— Папа, мама, вы же промокли! — Голубев выскочил из машины, снял с себя пальто и накинул на плечи отца. — До свиданья, Ангелина Станиславовна, приятно было познакомиться, надеюсь на скорую встречу. Проводить не могу, сами видите, — он развел руками и, обняв родителей, ушел с ними в дом.
Какой позор! Не просто позор, а позорище! Ангелина корила себя за невнимательность. Неужели она пропустила запятую и неправильно списала цену. Вот балда! А может, Маша ошиблась? Но вряд ли… Маша очень аккуратна и честна. Она бы призналась, если бы была виновата.
Выруливая на шоссе, Ангелина уже сомневалась в том, стоило ли ей ехать к отцу Константину. День не задался. Все летит в тартарары. Однако возвращаться ни с чем, когда до цели всего двенадцать километров, глупо. С Катей так или иначе тоже придется что-то решать. Если не мешкать, можно обернуться засветло.
Где ж эта улица, где ж этот дом? Ангелина повторяла слова старой песенки с любимой маминой пластинки, которую помнила на память. Да, пора навестить родителей, а то получится как у Голубева. Теперь она его понимала: ее родители тоже не хотели к ней переезжать. Решено, разберусь с Катей и махну на Волгу…
Замечталась, чуть поворот не прозевала. В поселке всего две улицы, не хватало только заблудиться. А дорога-то, а дорога, не дорога, а болото! И как это по ней дорогие гости на иномарках подплывали. Ангелина разогналась, насколько это было возможно, и машина, завывая, проскочила опасную лужу.
Дом отца Константина располагался за высоким забором на отшибе, между ним и соседним домом пустовал заброшенный участок, превращенный в свалку. Ангелина подъехала и осмотрелась: тишина, словно все вымерли. Но она знала, что это впечатление обманчиво. В деревнях принято подглядывать и подслушивать, своего рода провинциальный этикет.
Ангелина прошла вдоль забора, сквозь щели виднелся заросший сад, толкнула калитку, заперто изнутри.
— Эй! — крикнула Ангелина. — Есть кто дома? Отец Константин, откройте!
Тишина.
— Отец Константин, мне нужно с вами поговорить, — тщетно надрывала она голосовые связки.
— Ты, пичуга, чего рассвистелась, — из окна дома напротив высунулась первая разведчица. — Нет его, нет, — окно захлопнулось.
Как это нет его?! Калитка закрыта изнутри, забор высокий — не перелезть, не воспарил же он в самом деле. Ангелина заподозрила разведчицу в сговоре с противником и направилась в ее двор.
— А ну, стой, — тетка выскочила, словно поджидала ее за дверью. — Какие вы городские нахальные! Чуть что, все сюда прутся, а я не справочное бюро, бесплатных справок не даю! — Тетка старалась, испытывая удовольствие от разыгрываемого спектакля для невидимых зрителей.
— Я могу заплатить за справку, — предложила Ангелина.
— Нет, вы слыхали, люди добрые, какая богачка выискалась! — Люди добрые, конечно же, все слыхали. — Купить меня хочет! Ну и нахалка!
— Да что вы, тетенька, меня так позорите, что я вам сделала, — Ангелина обиделась и пошла к машине. — Ну, Катя, подвела меня под монастырь…
— Катя? — чуткое ухо разведчицы уловило волшебное слово. — Что случилось с бедной девочкой? — тетка вмиг подобрела, превратившись из злющей ведьмы в приветливую крестьянку. — Это от Кати, — громко оповестила она примолкших зрителей. — Вы заходите в дом, заходите. Что ж сразу не признались, что вы от Кати…
— А вы были знакомы с Катей? — спросила Ангелина, обрадовавшись хоть какой-то информации.
— Бедняжка так страдала в рабстве у этого чудовища! — тетка театрально вздохнула и закатила глаза.
— Но мне казалось, Катю никто не принуждал…
— Что вы можете знать! — тетка беспардонно перебила гостью. — Этот шарлатан людям мозги пудрит. Жулик он, таких сажать надо. А дурачки разные все ездили к нему и ездили… Мы после Катиного отъезда яму посреди улицы раскопали, чтоб народ отпугнуть. Так ему богатеи городские за домом персональный асфальт проложили и шлагбаум поставили, чтобы только он дорогой пользовался.
— А яму-то почему не засыпали? — спросила Ангелина. — Неужели самим не мешает?
— Мешает, еще как мешает, — согласилась тетка. — Но ради доброго дела и пострадать не грех, если хоть одна живая душа вернется на путь истинный. Первый-то раз все по этой дороге едут… Смекаешь?
— Хитро, — Ангелина похвалила смекалистых «сусанинцев». — Ну, а что вам Катя рассказывала?
— А вы ей кто? — насторожилась тетка.
— Родственница, — соврала Ангелина. — Ваш отец Константин устроил ее на работу в богатый дом. У Кати теперь большие неприятности. Вот я и приехала с ним поговорить. Если ничего не выясню, завтра напишем заявление в милицию.
— Давно пора, давно пора, — поддакнула тетка. — А Катенька-то ваша агнец невинный. Этот злодей ее голодом морил, а у самого небось денег куры не клюют. Так я по-соседски, когда его не было, угощала девчонку. Но она слова плохого про него не сказала — боялась сильно. Застращал ее нехристь бородатый. Он и забор-то какой выстроил, чтоб от людей свои черные делишки скрывать. И участок соседний у председателя купил, говорят тройную цену дал, для того, чтоб рядом никого не было. Только все одно — не любят его здесь! И если вы его не посадите, слово даю, спалят!
— Вы сказали, за его домом есть другая дорога? — переспросила Ангелина, поглядывая за окно.
— Дорога-то есть, но шлагбаум ты не откроешь. Он его кнопкой из дома поднимает.
— Значит, мне и обратно через лужу предстоит переплывать.
Тетка покатилась со смеху:
— А вчера сам фон-барон чуть не утонул. Мужики со шлагбаума железки поскручивали для утиля, он сунулся домой, пык-мык, не попасть. Мы так обхохотались, когда его машина в грязи буксовала. Уж как мы молились, да видать ему черти помогали, — выехал, гад!
— Вчера? — вспомнив о том, что Катя тоже появилась вчера, переспросила Ангелина.
— Да, вчера. Он не один приехал, с другом. Сам-то он на ногах держался, а друг как сноп заваливался, вот как надрались! У-у, пьянчуги! А еще святошей себя объявил…
— А когда они уехали?
— Вот чего не знаю, того не знаю, — сокрушалась разведчица. — Он парня вокруг забора в дом тащил, потом машину через грязь куда-то отогнал. Всю ночь в окнах горел свет, такую иллюминацию я первый раз наблюдала, наверное, пьянствовать продолжали. А с утра — ни слуху ни духу.
— Так, может, они до сих пор не протрезвели, — допустила Ангелина.
— Сомневаюсь я, — делилась догадками тетка. — Сегодня спозаранку его фифочка на блестящей машине приезжала.
