Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Джей Джей был отличным спортсменом. Это шло ему на пользу до той поры, как его сверстники стали быстро расти, а он так и оставался низкорослым. В средней школе спортивные занятия превратились в настоящие соревнования, и команды были укомплектованы крупными ребятами. Мальчики невысокого роста, и в том числе Джей Джей, для “настоящего” спорта не годились.
Сейчас Джей Джей в восьмом классе. Он все более преуспевает в подростковых играх в бандитов, в школьном туалете его можно застать за игрой на деньги, и не исключено, что кончит он плохо – тюрьмой».
«Будь Джей Джей более способным, самоутверждение не было бы для него такой проблемой!» Сказать так – значит совершить ошибку, поскольку даже для многих одаренных учащихся интеллект как мера их достоинства обесценивается с каждым учебным годом. Пусть в первом классе ты преуспел, но приходит пора поступать в старшие классы, затем в колледж, в высшую школу, на работу и т. д. На каждой ступени продвигаются вперед наилучшие, но и из них половина впоследствии отсеется, не попав во все сужающийся круг «элиты». Когда достоинство человека определяется в его сравнении с другими, а ставки все растут, невольно начинаешь опасаться, что вдруг раскроется твоя несостоятельность.
Помню, в нью-йоркской школе № 25, где классным руководителем в нашем шестом классе была миссис Гейни, каждая пятница превращалась в день подведения итогов. Утром нам давались задания, в обед миссис Гейни их проверяла (интересно, когда же она обедала?). После перемены мы забирали свои пожитки со своих «старых» мест и выстраивались по периметру классной комнаты. Мы ждали приговора: одним было суждено услышать набат, другим – литавры. По сумме полученных нами оценок каждому ученику присваивался номер от первого до тридцатого, и соответственно мы рассаживались на новые места. Лучшие размещались на первом ряду слева направо. Среди этих вундеркиндов всегда царило напряжение: сохранят ли они свои вожделенные места, не придется ли передвинуться подальше от места номер один в ряду номер один. Это была также проблема соревнования полов: обгонят мальчишки на этот раз Джоани, или же девчонки сохранят свое первенство?
После того как первые десять имен были оглашены и лучшие места заняты, напряжение несколько спадало и начиналось размещение середнячков. Когда миссис Гейни добиралась до последней десятки, 20 пар глаз впивалась в этих ребят, продолжавших нервничать стоя. После каждого имени оглашались оценки. По мере того как они становились все хуже, ухмылки сменялись хохотом. Иногда приходилось даже прикусить язык, чтобы не рассмеяться над этими несчастными, которые корчились в агонии. И напрасно учительница напоминала, что смеяться не стоит: дескать, на этом месте может оказаться каждый. Как обычно, замыкал список Бэби Гонсалес. Думаю, он это делал нарочно, чтобы его статус был подтвержден словами учительницы: «И последний на этой неделе, как и прежде, мистер Гонсалес». Никто не смеялся над ним, даже не смотрел в его сторону: Бэби был самым здоровенным в классе и, случалось, бывал «несдержан».
Я могу понять чувства Бэби Гонсалеса. Однако до недавнего времени я сам являлся надсмотрщиком по отношению к своим студентам. Я был частью той системы, которая принуждает студентов к публичному отчету, а не к дискуссии. Я невольно поощрял соревнования ради оценок, а не учение ради мастерства. Но я изменился после того, как тюремный эксперимент заставил меня осознать свою роль надзирателя, а исследования застенчивости вынудили задуматься, что же должны чувствовать мои узники-студенты.
Основываясь на данных наблюдений за школьниками и экспериментов с участием студентов колледжей, а также на опыте работы нашей клиники застенчивости, мы можем сделать следующие выводы относительно застенчивых учащихся:
• они уклоняются от того, чтобы первыми начать разговор, затеять какое-то дело, высказать новую идею, задать вопрос или добровольно предложить свои услуги;
• они избегают сложных неоднозначных ситуаций;
• как и ожидалось, застенчивые ученики, общаясь с товарищами, говорят меньше, чем те, кто не застенчив; они допускают больше пауз и реже перебивают собеседника, чем незастенчивые;
• ситуации свободного выбора, например, танцы, создают для застенчивых особые трудности, которые не столь очевидны, когда линия приемлемого поведения более четко определена, например на занятиях;
• когда необходимо проявить инициативу в отношениях с другим полом, застенчивые юноши с большим трудом начинают разговор, нежели застенчивые девушки. Юноши менее склонны к беседе и избегают встречаться с чужим взглядом. Девушки же, по мере того как возрастает их тревожность, больше улыбаются и кивают;
• застенчивые учащиеся реже прибегают к рукопожатиям;
• застенчивые дети больше времени проводят за своими партами, меньше отвлекаются и меньше болтают с товарищами. Они послушны и редко являются возмутителями спокойствия;
• застенчивых редко выбирают для исполнения каких-либо особых поручений, например помощи учителю; застенчивых редко поощряют;
• застенчивые реже дают сдачи в столкновениях, чем их незастенчивые сверстники.
Застенчивость на уроке
«Учитель, мне нужна помощь. Я сам не могу разобраться». – «Слушаю тебя, Роберт, что не получается в этой задаче?» – «Я забыл, что вы объясняли про эти числа».
Учитель подсказывает, и Роберт сам решает задачку. После этого он отправляется играть в космический полет, присоединившись к ребятам, которые уже закончили решение и организовали игру.
Уоррен не успел решить задачу, хотя и был в нее полностью погружен. Ему не удалось присоединиться к играющим, к тому же за урок ему поставлена двойка. Уоррен в двойном проигрыше.
Мы наблюдали, как подобный сценарий разыгрывался во многих классах – менялись только имена ребят и содержание задач. Дети, достаточно способные и не страдавшие застенчивостью, с легкостью обращались за помощью и всегда ее получали. Уоррен, как и другие застенчивые и не очень способные дети, не мог ни самостоятельно выполнить задание, ни попросить помощи. Даже имея перед глазами пример Роберта – соседа по парте, который так легко получает поддержку, Уоррен не мог заставить себя поднять руку, чтобы удостоиться персонального внимания, в котором так остро нуждался.
Мне снова вспоминаются мои школьные годы. Помню, это было во втором классе, одна девочка так долго ерзала на своем месте, что всем было ясно, куда ей надо выйти. Наконец она подняла руку, но миссис Бахман этого не заметила. Рука раскачивалась все сильнее, пока не привлекла внимание учительницы.
«Что за манеры, юная леди? Неужели вы не знаете, что нехорошо размахивать руками перед лицом человека, когда он говорит? Вам следует научиться быть вежливее: дождитесь конца урока, а потом зададите свой важный вопрос. Все меня поняли?»
«Да-а-а, миссис Бахман», – выдохнул класс.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
