– Именно, Уотсон, именно так!
Холмс подошел к шкафу и вытащил из ящика увеличительное стекло. Вернувшись к столу, он выудил из груды фотографий один из снимков и принялся внимательно его изучать. Я подошел к другу и глянул на фотокарточку через его плечо. Снимок был сделан со стороны ворот. На нем я увидел фасад церкви с двустворчатыми дубовыми дверьми, квадратную башню с часами и оскалившиеся контрфорсы. По четырем углам башни прямо под зубцами располагались водосточные трубы, верхушки которых были выполнены в виде голов горгулий. Часы показывали четверть восьмого, и, судя по освещению, как раз начинало темнеть. На дорожке бесформенным тюком лежало тело Арнольда Сомса.
– Ну же, Холмс, что вам удалось разглядеть? – повторил я вопрос.
Мой друг отложил увеличительное стекло. Я заметил, что его руки слегка трясутся.
– Неужели… неужели… – дрожащим голосом произнес он. Глубоко вздохнув, Холмс повернулся ко мне: – Уотсон, вы, наверное, уже не раз слышали от меня, что когда все остальные версии произошедшего оказываются ошибочными, последняя, сколь бы невероятной она ни представлялась, является верной.
– Я не отрицаю… – начал было я, но Холмс меня не дослушал:
– Я ни за что не прощу себе, если вселю в вас надежду, которая на поверку окажется ложной. Поэтому, старина, будет лучше, если я вообще вам в данный момент ничего не скажу. А сейчас прошу меня простить. Мне надо вернуться к церкви Святого Альбана.
– В таком случае, я с вами, – заявил я, подхватывая пальто и шляпу.
Вскоре мы уже мчались обратно в Кеннингтон настолько быстро, насколько позволял снег. Я изо всех сил пытался выведать у Холмса, что именно он обнаружил на фотографии, однако единственное объяснение, которое мне удалось из него вытянуть, звучало следующим образом:
– Вы часто говорите, мой друг, что у меня есть дар, доставшийся мне свыше, и я всякий раз пытался убедить вас в обратном. А вот сейчас я начинаю верить, что в ваших словах, возможно, есть зерно истины. – С минуту помолчав, Холмс продолжил: – Порой, Уотсон, у меня возникает ощущение, что боги Олимпа развлекаются, играя нами, смертными, себе на потеху. Они хитростью заманивают нас в ловушку, но при этом оставляют подсказку, выход из лабиринта, который могут разглядеть лишь избранные, да и то нечетко, гадательно, как бы сквозь тусклое стекло.
Я не был уверен в том, что понимаю, о чем говорит Холмс, однако ответил:
– Если все так, как вы говорите, старина, тогда вы – лучший из всех этих избранных.
Подъезжая к церкви, мы увидели, как по улице идет Дженнингс в компании другого констебля. Со всей очевидностью было ясно, что оба они возвращаются в полицейское управление. Холмс немедленно приказал остановить экипаж. Выскочив из кэба, он сунул извозчику деньги и прокричал:
– Любезный, как можно быстрее доставьте этих полицейских в Скотленд-Ярд! – Повернувшись к Дженнингсу, он велел: – Передайте инспектору Хопкинсу, что я жду его у церкви. Пусть немедленно едет сюда. Так ему и скажите: «Шерлок Холмс считает, что в убийстве обвиняют невинного человека».
Дженнингс взял под козырек:
– Слушаюсь, мистер Холмс, все сделаю. За мной, Смит! – С этими словами оба констебля забрались в экипаж, и он скрылся из виду.
Мы с Холмсом поспешили к церкви. Остановившись у ворот, мой друг замер и, задрав голову, воззрился на башню.
– Сходится, – прошептал он, – все сходится.
Затем, резко повернувшись ко мне, Холмс произнес:
– Если бы здешние прихожане жертвовали на ремонт крыши больше денег, сейчас Саймон был бы на свободе.
– Прошу прощения Холмс, но вы меня окончательно запутали. Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.
– Бедный Уотсон, – ласково улыбнулся мне Холмс. – Когда я рассуждал о ваших добродетелях, я совсем забыл упомянуть о вашем стоическом терпении. Подождите еще чуть-чуть, и я уверен, что смогу ответить на все ваши вопросы.
Он медленно пошел по тропинке, внимательно посматривая по сторонам на землю.
– Эврика! – неожиданно вскричал Холмс и нагнулся, чтобы поднять присыпанный порошей предмет. – Глядите, Уотсон! – воскликнул он. – Вот вам и орудие убийства!
Мой друг быстро стряхнул со странного предмета снег. Им оказалась большая сосулька.
– Хотите сказать, что Сомса убила сосулька? – недоверчиво спросил я.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, Уотсон. – Холмс ткнул пальцем в башню и сказал: – Взгляните на горгулий и скажите, что вы видите.
Я поднял взгляд и ахнул:
– Святые Небеса! С каждой из них свисает по здоровенной сосульке. С каждой, кроме той, что ближе всего к нам.
– Совершенно верно, Уотсон. В этом нет ничего удивительного, поскольку недостающую сосульку я сейчас держу в руках. Помните, я сказал, что даже стальная цепь рвется под действием собственного веса, если она достаточно большой длины? Врать не буду, я не знаю предела прочности льда, однако мне представляется очевидным, что эта сосулька обломилась от собственной тяжести и упала вниз. Сорвавшись с башни, она покатилась по крыше корпуса церкви. Видите след на снегу? Бьюсь об заклад, угол ската крыши составляет ровно тридцать два градуса. Потом, свалившись с крыши, она вонзилась в спину алтарника.
Холмс повертел сосульку в руке:
– На мой взгляд, она весит больше килограмма. К вашему сведению, Уотсон, сила является произведением массы и ускорения. Сила удара, когда сосулька сорвалась с крыши, оказалась вполне достаточной, чтобы убить Сомса наповал, раздробив ему позвоночник.
От восхищения великим детективом у меня перехватило дыхание.
– Холмс, у меня буквально нет слов! Мне остается лишь повторить, что ваша способность к дедукции дана вам свыше.
– Так что вашу племянницу Анну ждут хорошие новости, – довольно улыбнулся Холмс.
– Спасибо, Холмс! – Я с жаром пожал его руку.
– Рад был помочь, старина, – кивнул он.
– Знаете, Холмс, кое-чего я до сих пор не понимаю, – немного помолчав, признался я.
– Спрашивайте, Уотсон, я с радостью вам все объясню. Заодно убьем время, пока ждем Хопкинса.
– При чем здесь пожертвования на ремонт крыши?
– Если бы в церкви вовремя заменили кровельные желоба, Сомс остался бы жив. Сосулька, скатившись по крыше, попала бы в желоб и закончила там свой путь, – рассмеявшись, пояснил Холмс.
– Ну конечно! Как же я сам не догадался?
– Еще вопросы?
– Почему ни инспектор, ни Батлер не нашли сосульку?
– Все просто: они ее не искали. Они искали стилет. Мне удалось обнаружить сосульку исключительно потому, что я изначально знал, что мне нужно.
– А почему сосулька лежала на некотором удалении от тела, а не сразу подле него?
