Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Импровизация и временные меры были характерны для первых шагов «Организации Гелена», как нас скоро стали называть американские друзья. Мы были вынуждены смело идти на эксперименты. Ведь наряду с попыткой создать фундамент нашей службы, нам необходимо было вести результативную разведку, чтобы убедить заокеанских спонсоров в том, что наша деятельность имеет будущее.
* * *
Трудно передать, как тяжело добывалась информация в сложных условиях 1947–1948 годов. Федеративная Республика Германия представляла собой тогда страну, разделенную на три зоны. Передвижение людей, товаров, материалов жестко контролировалось. Наш аппарат даже по эту сторону демаркационной линии действовал конспиративно. Без помощи американцев работать вообще было бы невозможно. Нередко наших сотрудников, особенно тех, кто вел себя неосторожно, арестовывали КРК или службы безопасности англичан и французов. Их приходилось освобождать из-под стражи с помощью американского штаба связи. А это приводило к их расконспирации.
Железнодорожное сообщение и телефонная связь функционировали плохо. К тому же все телефонные разговоры прослушивались союзными властями. Экономическое положение было катастрофическим. Но наша организация росла, и ее нужно было обеспечивать всем необходимым. Работа затруднялась тем, что объекты нашей разработки располагались по ту сторону зональной границы, а наши опорные пункты – на территории трех оккупационных зон западных держав. И хотя они были союзниками, мы тем не менее должны были надежно замаскировать нашу штаб-квартиру и все периферийные подразделения. Конспирация соблюдалась очень строго. Наши сотрудники не имели права никому говорить о своей службе в организации – ни родным, ни друзьям, ни тем более местным немецким или оккупационным властям, к которым им приходилось обращаться поличным вопросам. Вплоть до 1956 года не было даже возможности охватить их государственным страхованием, так как формально работодателя не было. Только после передачи организации правительству ФРГ удалось устранить эту нелепицу, хотя пришлось немало поломать голову.
Оснащение организации техническими средствами, начиная от пишущих машинок и кончая радиоаппаратурой, взяла на себя американская армия. Но и в этом случае все операции надежно прикрывались, чтобы избежать нежелательных последствий. К сожалению, при этом часто возникала волокита.
Организация надежной курьерской, почтовой и телефонной связи через зональные границы тоже была нелегким делом. Короче говоря, одна проблема налезала на другую, и сегодня мне кажется чудом, что их удавалось решать успешно.
Наша разведывательная деятельность вначале ограничивалась только военными вопросами. Да это и неудивительно, так как на первых порах мы использовали возможности прежних немецких разведслужб – отдела «Иностранные армии Востока» генштаба и абвера. Однако скоро стало ясным, что в связи с все углубляющимся расколом между союзниками (с одной стороны, западные державы-победительницы, а с другой – Советский Союз), возрастал интерес к политическим проблемам. С конца 1946 года мы стали наблюдать за событиями в этой сфере. А потом, как само собой разумеющееся, наша деятельность охватила военную экономику и вооружения.
Соединенные Штаты позднее, чем другие государства, стали планомерно заниматься разведкой в этих направлениях. Мы смогли восполнить пробел и стали передавать нашим американским друзьям необходимую информацию, которую они высоко оценили. Таким образом, мой план создания единой разведывательной службы, базирующийся на опыте работы второй группы отдела «ИАВ» (долгосрочная оценка обстановки) во время войны, уже на первых порах деятельности организации подтвердился практическими делами.
* * *
Поскольку существование организации все еще скрывалось, мы приняли меры, чтобы тщательно замаскировать ее. В частности, сочли необходимым определить на жительство в этом же поселке и семьи сотрудников. Был создан «автономный район» со своей школой, детским садом, магазинами, клубом и другими учреждениями. Контакты с внешним миром свелись к минимуму.
Среди жителей Мюнхена и прилегающей к нему округи в то время ходили слухи, что в Пуллахе, где когда-то жили видные деятели национал-социалистической партии, а затем некоторое время размещалась штаб-квартира генерал-фельдмаршала фон Рундштедта и еще позднее находился американский лагерь для военнопленных, теперь содержатся интернированные гражданские лица.
Следует подчеркнуть, что наши близкие, жившие там в довольно стесненных условиях, вели себя очень дисциплинированно. Задним числом можно утверждать, что такое решение вопроса, когда обстановка и условия жизни в Германии еще не нормализовались, было правильным и принесло несомненную пользу. Сотрудники жили с семьями и не несли тяготы раздельной жизни, многие проблемы были сняты, трудностей и неприятностей стало меньше – их и так хватало на службе. Естественно, каждый пуллаховец мог свободно передвигаться, уходить из поселка, но не имел права поддерживать контакты в определенных слоях населения и совершать покупки за пределами зоны безопасности.
Переезд в Пуллах пришелся на период, когда среди сотрудников назревал первый кризис доверия. Мне и моим ближайшим помощникам пришлось приложить немало усилий, чтобы преодолеть возникшие трудности без ущерба для организации. Кризис возник в результате того, что требования улучшить размещение персонала и оснастить организацию современным радиотехническим оборудованием, отвечающим поставленным задачам, автомашинами и другими техническими средствами не всегда выполнялись должным образом. Да и обеспечение канцелярскими принадлежностями и денежными средствами (пункт последний в списке требований, но едва ли не первый по значению), необходимыми для проведения наших операций, оставляло желать много лучшего. Мы, правда, имели свой бюджет расходов, покрываемый американской стороной, но денег всегда не хватало. По всем этим вопросам шли долгие переговоры, в которых первое время я принимал активное участие.
Фотография Гелена из американского досье
Наши просьбы, пожелания и потребности фиксировались в журнале – толстой амбарной книге. Судя по этим записям, только в 1948 году мы представили американцам четыре докладные записки по самым насущным и не терпящим отлагательства проблемам. Большинство сотрудников или не знало совсем, или знало слишком мало о наших усилиях по созданию условий для улучшения работы. Их недовольство вполне можно понять. Вместе с тем следует отметить, что наши американские друзья, в особенности представители штаба связи, серьезно относились к нашим запросам и считали их оправданными. Дело упиралось в то, что и в американской армии существовала бюрократия, настаивавшая на прохождении всех запросов по длинной служебной лестнице. Путь же из Пуллаха в Вашингтон через Франкфурт-на-Майне был очень долог и отнимал много времени.
…Перед новыми тяжелейшими проблемами поставила нас денежная реформа. В первые послевоенные годы, когда в ходу были обесцененные рейхсмарки, американцы платили нам в долларах. Да еще в плановом порядке снабжали нас имуществом и оборудованием. Ликвидация системы оплаты в долларах, сигаретами и продовольствием больно ударила по нашему карману. Мы стали получать денежное довольствие в марках, причем по принудительному курсу – из расчета три марки за один доллар. Официальный курс составлял 4,2 марки за один доллар. Следовательно, мы теряли до 30 процентов жалованья, которое получали до денежной реформы. В целом же уменьшение денежного довольствия составило около 70 процентов.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
