Она еще раньше включила лампы, и комната была залита мягким светом из-под абрикосовых шелковых абажуров. Не отрывая глаз от его лица, она обвила руками его шею.
— Ты думаешь, все правильно? — тихо спросил он.
— Лучше не бывает, — прошептала она.
Он снял ее руки со своей шеи и мягко опустил их вниз. Потом положил ладони ей на плечи и повернул Изабеллу к себе спиной. Очень медленно он начал массировать ей шею. Пальцы Макса были сильными и нежными, ладони спустились по плечам, снимая напряжение и ужас прошлых дней. Изабелла почувствовала, как большие пальцы выписывают ритмичные круги вдоль лопаток, поднимаясь все выше до линии волос; это были исцеляющие прикосновения.
Глаза Изабеллы закрылись от удовольствия, когда его большие пальцы двинулись вверх по позвоночнику, заставляя расслабиться застывшие мышцы. Она чувствовала, что тает.
Но теперь ей захотелось от него другого. Она повернулась в кольце его рук и подняла голову в ожидании следующего поцелуя. Хоторн сжал ее в объятиях с яростной настойчивостью, так, что она почувствовала жар сухощавого и стройного тела. Соски ее затвердели под халатом, когда Хоторн снова поцеловал ее долгим, очень долгим поцелуем, от которого тело пронзило желание. Когда его рука скользнула под халат и пальцы легонько заплясали по коже, электрические искры пробежали по ее позвоночнику вверх, до самой макушки.
Изабелла выгнулась дугой, прижимаясь к его груди, и ответила ему страстным поцелуем.
Он развязал пояс ее халата и сбросил его. Она стояла перед ним обнаженная, слегка дрожа от предвкушения.
— Изабелла, — почти простонал он. — Господи, ты такая красивая…
Она помогла ему освободиться от куртки и расстегнула пуговицы на рубашке. Его руки были сильными и мускулистыми, кожа тугой и гладкой. Она улыбнулась, глядя снизу в его красивое лицо, а потом нагнулась и развязала шнурки его туфель, а когда он снял их, расстегнула молнию на джинсах и медленно спустила их вниз. Его живот был твердым и плоским, полоска темных волос спускалась к паху.
Вскоре Хоторн тоже остался обнаженным. Он поднял руку и очень нежно поправил прядку ее выбившихся волос. Потом поднял Изабеллу на руки и положил на кровать. Они сжимали друг друга в объятиях, словно не собирались никогда расставаться, пробовали друг друга на вкус. Он покрывал поцелуями ее лицо, а потом его губы скользнули к ее уху.
— Любовь моя, — прошептала Изабелла, — мой чудесный Макс.
Он улыбнулся, опустив руки на ее бедра, и прижал к себе. Она почувствовала твердую мужскую плоть и снова поцеловала его. Она ощутила нечто вроде взрыва, когда его пальцы стали нежно ласкать ее между бедрами. Прикосновения были легкими, как паутинка. Она выгнула спину и застонала; эти прикосновения заслонили собой все, кроме его близости и изумительного ощущения проникновения в ее тело и движения внутри ее.
Потом, лежа рядом и убирая с ее лица влажные волосы, он провел пальцем по ее губам.
— О чем ты думаешь? — тихо спросила Изабелла, гладя его по голове. — Поговори со мной, Макс. Скажи что-нибудь.
Внутри у нее все задрожало от страха при мысли, что он уже жалеет о чудесной близости, произошедшей между ними.
Он ответил не сразу. Вначале снял покрывало с ее тела и нежно провел пальцами вниз по шее, груди, животу.
— Я хочу, — сказал он, — чтобы ты всегда была рядом. — Чудесные слова, но он произнес их с тихим сожалением, словно не верил в то, что они сбудутся. — А о чем думаешь ты?
— О том же, — ответила Изабелла. — Я думаю, что мы оба совсем сошли с ума и тебе не следует здесь находиться. И еще — я ничего о тебе не знаю, Макс, — добавила она с грустной улыбкой. — Кроме того, что ты сейчас сделал меня очень-очень счастливой.
Он смотрел на нее с нежностью, но и очень серьезно, и это ее встревожило.
— Что ты хочешь знать?
— Все. — Она провела пальцами по его груди. — Ну, может, не все сразу.
— Хорошо. С чего начать? — Он по прежнему не улыбался.
Она приподнялась на локте.
— Расскажи мне о твоей жене.
Последовало долгое молчание. Изабелла почувствовала, что краснеет.
— Извини, мне не следовало задавать этот вопрос.
— Ее звали Дженнифер. Мы были женаты четыре года, когда она забеременела. Она была на седьмом небе от счастья. За десять недель до предполагаемых родов ей срочно сделали кесарево сечение. Ребенок умер, у Дженни образовался абсцесс на ране, под швом. Медики сделали все возможное, но через три дня она умерла.
Изабелла сжала руку Хоторна.
— Ох, Макс.
— Она так хотела ребенка, мы оба хотели. Это была девочка.
Некоторое время они лежали молча.
— До этого я считал себя счастливым человеком, — задумчиво произнес он. — У меня было безоблачное детство, любящие родители и сестра, с которой иногда можно было драться. Я хорошо учился в школе. Защитил диплом по уголовному праву, собирался сдавать экзамены в коллегию адвокатов. Но меня привлекали опасности, поэтому я поступил на работу в полицию.
— И ты об этом не пожалел?
— Отнюдь. После смерти Дженни работа стала моим спасением, моей жизнью.
Изабелла размышляла над тем, что он сказал.
— Ты пошел на большой риск, явившись сюда, чтобы быть со мной, правда? — медленно спросила она.
— Вступать в интимную связь с проходящими по делу категорически запрещено. — Взгляд его глаз был жестким, когда он повернулся к ней.
— Что произойдет, если об этом узнают? — спросила она, и у нее перехватило дыхание от тревоги за него.
— Меня накажут. Возможно, отстранят от дела.
— Выгонят из полиции?
— Это тоже возможно.
Она нагнулась к нему и поцеловала в губы. Долгим, страстным, полным любви поцелуем, выражая полное доверие к нему, в знак того, как много значит для нее эта греховная страсть.
— Ты больше не должен приходить сюда, Макс. Нам придется найти другое место, где можно побыть вместе.
Он ничего не ответил. «Может быть, другого раза не будете, — в панике подумала Изабелла, глядя на его бесстрастное лицо.
— Как ты миновал полицейских снаружи? — с любопытством спросила она.
— Я сказал, что подменю их на эту ночь.
— Господи, Макс, это же рискованно!
— Рискованно.
— Ты должен вернуться в машину до того, как появится новая смена.
— Да. — Его лицо осветила улыбка. — Не волнуйся, я успею.
Она лежала рядом, чувствуя себя несчастной от того, что из-за нее он рискует своей карьерой.
— Изабелла, — нежно произнес Хоторн, — я не жалею о том, что произошло между нами сегодня ночью. Я рад, я снова поступил бы так же. Ты мне веришь?
