В квартире было темно и тихо. Стараясь не шуметь, он разделся, прошел в гостиную. Лиза спала на диване, плед валялся на полу. Макс усмехнулся, поднял плед, положил на кресло.
Он уже собирался выходить из комнаты, когда заметил это безобразие: на подушке рядом с Лизой спал Дракон. Эта фигурка называлась «Дракон и сердце». Макс привез ее из последней поездки в Лондон. Продавец антикварной лавки убеждал его, что это настоящий раритет, культовая вещица, использовавшаяся долгое время в каких-то там магических обрядах. Вот на эту самую культовость Макс и купился. Фигурка и в самом деле казалась странной: сердце, которое Дракон прижимал к своему чешуйчатому пузу, играло и пульсировало. Вот такой был удивительный оптический эффект. А сам Дракон Макса не впечатлил, не затронул ни единой струны в его душе. И это тоже было странно. Такого с ним никогда раньше не случалось. Раньше он одинаково любил всех своих питомцев, а тут такое.
Хрустальная братия новичка тоже не приняла: даже другие драконы косились на его нелепые стрекозиные крылья с пренебрежением.
Лизе, значит, Дракон понравился. Не просто же так она с ним спать улеглась? Интересно, что она в нем нашла, в этом сказочном недомерке? А самое невероятное: Дракон-то выглядел счастливым и сердце его розовое теперь пульсировало по-другому, словно… влюбленное. Вот дела!
Макс присел на корточки рядом с диваном, взял Дракона в руки. Влюбленный не влюбленный – не важно. Важно, что это нарушение правил. Его коллекция неприкосновенна – все это знают.
«А она не знает, ты не успел ей об этом сообщить, – ехидно напомнил внутренний голос, – и вообще, ты сказал ей – чувствуй себя как дома».
Лишенная хрустального дружка, Лиза заворочалась, пошарила рукой по подушке, ничего не нашла, рывком села, уставилась на Макса своими крапчато-каштановыми глазами.
– Забыл тебя предупредить, – не здороваясь, сказал он. – Мою коллекцию трогать нельзя, – он помахал перед ее носом Драконом. – Это очень редкая вещь. И очень дорогая! Если бы она упала и разбилась, я бы тебя придушил.
Макс говорил спокойно и даже доброжелательно – он просто хотел, чтобы Лиза его правильно поняла. А она не поняла, подобралась вся, сжалась пружиной. И глазищами своими смотрела испуганно, точно он не добрый самаритянин, а чудовище в человеческом обличье.
– Ладно, хватит на меня таращиться, – сказал он раздраженно, с кряхтением встал, вернул Дракона обратно на полку. Хрустальная братия тут же заволновалась, встретила чужака неприветливо. Ничего, пусть привыкают.
Лиза спустила босые ноги с дивана, зажала ладони между коленок, смотреть продолжала настороженно-вопросительно.
– Как спалось? – вежливо поинтересовался Макс.
Она кивнула в ответ. Не поймешь: то ли ей хорошо спалось, то ли плохо. Впрочем, и не важно. Все равно через пару часов они распрощаются на веки вечные и он думать забудет о какой-то там Лизе.
– Выспалась?
Опять кивок, теперь уже точно утвердительный.
– Отогрелась?
Еще один кивок.
– Ну, тогда может быть…
Она не дала ему договорить, сбегала в кухню, вернулась с ноутбуком.
– Слушай, а давай, я тебе подарю ручку и бумагу, – предложил Макс. – Ну зачем технику по пустякам дергать? Лады?
Она аккуратно поставила ноут на журнальный столик, посмотрела выжидающе. Макс выудил из нагрудного кармана ручку, принес новый блокнот, положил его на столик рядом с ноутбуком.
– Дарю, пользуйся.
Лиза потянулась за ручкой, написала:
«Спасибо вам большое, я, пожалуй, пойду».
Ай, какая хорошая девочка! Умненькая и сообразительная. Теперь ему не придется чувствовать себя скотиной, выставляя бедную сироту за дверь. Сама изъявила желание. А желание дамы для него закон.
– Чуть позже, – сказал он. – Сейчас давай позавтракаем, и я отвезу тебя, куда скажешь.
Теперь, когда она сняла с него всякую ответственность, легко быть великодушным. Настроение, испорченное было своеволием Лизы и Дракона, улучшилось.
– Ладно, иди свари нам кофе, а я пока совершу заплыв, – Макс потянулся до хруста в суставах, улыбнулся благодушно.
Он едва не уснул в ванне. Ничего удивительного, принимая во внимания сумасшедшую ночь с Лорой. В тонус его привел аппетитный аромат, доносящийся из кухни. Любопытно, что это она там готовит? Нет, неправильная формулировка. Любопытно, из чего это она там готовит?
В холостяцкой жизни Макса был один, но весьма существенный минус: полуголодное существование. Сам он готовить не умел и не любил, все время забывал купить нужные продукты. Перебивался полуфабрикатами, фаст-фудом и общепитом. И лишь изредка, после того как на его кухне похозяйничает мама или Анюта, он наслаждался домашней едой. Но родственницы баловали его нечасто, говорили, что он уже давно большой мальчик, намекали, что было бы нелишним обзавестись законной супругой, которая его, балбеса, и обстирала бы, и вкусно накормила.
Ну, обстирать Макс себя и сам мог, не просто так ведь стиральную машину купил. Он даже гладить научился не хуже некоторых женщин. А готовить? Заводить жену только затем, чтобы вкусно поесть? Нет уж, ему пока и так неплохо. Тем более что Лора – а только ее он видел в роли своей законной супруги – готовила еще хуже, чем он сам.
А сейчас в его квартире пахло жареным мясом и яичницей! В животе громко заурчало. Макс выбрался из ванной, торопливо оделся, вышел на кухню.
Лиза стояла у плиты спиной к двери. На сковородке что-то шкварчало и потрескивало.
– Ого! – воскликнул он восхищенно. – А где мясо взяла?
Не оборачиваясь, она махнула рукой в сторону холодильника. Надо же, у него там, оказывается, и мясо есть? Наверное, осталось с прошлого маминого визита.
Макс уселся за стол, вытянул ноги, скрестил руки на пузе. Наблюдать, как хлопочет Лиза, было приятно. Неожиданно возникло ощущение, что он не в своей кухне, а в родительской. Только пахнет не пирогами, а жареным мясом. Только мама – молодая и молчаливая.
А готовила она вкусно. Макс слопал все, разве что тарелку не вылизал. Похвалил свою гостью за домовитость, посетовал, что сам так не умеет. В ответ она улыбнулась ему вежливо, но без души. И ела без аппетита, просто ела, и все. Слушала его похвалы вполуха, думала о чем-то своем.
Кофе Макс вызвался сварить сам. Что-что, а кофе он варил превосходный. Лиза тем временем вымыла посуду, уселась за стол, зажала ладони коленками. Ни дать ни взять сирота казанская…
Кофе они пили в молчании. То есть Лиза и так все время молчала, а вот Максу как-то враз расхотелось болтать. Серьезное решение требовало серьезного подхода. Долгие проводы – лишние слезы. Погостили, пора и честь знать…
Лиза словно прочла его подленькие мыслишки, улыбнулась, почему-то виновато, написала:
«Я готова».
