Мистер Рансиман мягко заколыхался от беззвучного смеха.
— Вовсе нет. Ведь я всегда могу прийти ей на помощь. Мисс Пэт получила хорошую школу у Кеннеди, и я тоже смогу многому научить ее.
Он похлопал Вики по руке. Его рука была слишком аристократичной и изящной для его внешности.
— С ней все будет в порядке, с вашей маленькой сестричкой.
Что касается ее визитов к чете Фэрроу, то Вики пришлось строго себя ограничивать. Эдит сама выполняла всю домашнюю работу, и приход гостей всегда повергал ее в ненужные хлопоты. Если раньше Вики и Пэт делили с ними их не всегда обильный обед, то теперь Вики замечала на столе дорогие пирожные, и ей никогда не разрешали больше мыть посуду. Ее протесты, казалось, только беспокоили добрую, гостеприимную Эдит, поэтому единственным выходом было пореже заходить к Фэрроу.
Эдит заметила это.
— Теперь ты становишься для нас слишком важной персоной, Вики, — полушутя сказала она однажды. — Мы тебя почти не видим.
Вики нежно обняла ее:
— Ну вот, ты же видишь меня сейчас. Надеюсь, мы выпьем в саду чай с домашними пирожными, я так устала жить в гостинице.
— Я тебя понимаю, девочка, — ответила Эдит, которая совершенно не одобряла образ жизни Вики. — Пойди и полюбуйся на мой цветочный бордюр. Это такое приятное зрелище для утомленных глаз.
Маленький цветочный бордюр Эдит действительно радовал глаз, а ярко-зеленая лужайка возле дома была аккуратной, словно носовой платок.
— Ричард разговаривает с цветами, — гордо заявила Эдит. — Клянусь, он садится с ними рядом и начинает вполголоса напевать или упрашивает их расти получше. Ведь в Лондоне не так-то легко расти. Когда Ричард уйдет на пенсию, мы, наверное, переберемся куда-нибудь подальше от города. Но, конечно, там должен быть водопровод и хорошее автобусное сообщение.
— Это было бы прекрасно. Но ведь Ричард еще не хочет удаляться от дел?
— Ему пятьдесят три года. Он говорит, что еще способен неплохо поработать; но иногда, Вики, мне кажется, что это не так. У него слабое сердце, ты ведь знаешь, и он слишком много работал последние годы.
— Я не знала о его сердце, — сказала Вики, наклонившись, чтобы отцепить от платья маленькую веточку крестовника, — но я знаю, он работает с утра до вечера, что совершенно напрасно.
— Ах, он думает, что «Кеннеди» рухнет без него. Я часто говорю ему, что он доработается до смерти, и единственной наградой ему будет красивый венок. Гораздо более красивый, чем у меня. Но у него такая натура и воспитание. Много работай и мало трать, в этом весь Ричард.
— Ах, моя дорогая, это старомодно и антиобщественно. — Вики поднялась, отряхивая запыленные руки. — Дурно, дурно, он не должен так думать.
— Старомодные вещи самые лучшие, — уверенно заявила Эдит.
— Вовсе нет, моя дорогая. — Вики обняла ее за талию. — Например, женщина без определенных занятий — как я. Давай-ка присядем в эти уютные шезлонги, и ты посоветуешь, что мне делать с самой собой. Я думаю, мне нужно заняться чем-то полезным, лучше всего какой-нибудь тяжелой работой.
Они довольно долго сидели среди приятных ароматов травы и цветов. Вики постаралась объяснить Эдит, как сильно ее беспокоит собственное безделье.
— Но, дорогая, как насчет твоей квартиры? Ричард сказал, что аренда оформлена и декораторы уже приступили к работе. Так что у тебя будет куча дел, если ты начнешь руководить этим процессом.
— Там заправляют дизайнеры по интерьеру, — вздохнула Вики. — Кроме того, что моя спальня будет отделана в персиковых, бледно-голубых и серебряных тонах, я ничего не знаю об этой квартире.
— И даже о кухне? — сказала Эдит.
— В любом случае мне не позволят вмешаться. Лестер занимается набором домашней прислуги и, я полагаю, справится с этой задачей.
Хозяйка попробовала выпрямиться, что было довольно сложно сделать в шезлонге, и уставилась на нее круглыми глазами:
— Тогда тебе ничего не остается!
— Именно это я и говорю.
— Я знаю, но я не понимала — о боже, ничего!
Теперь, когда проблема Вики была выставлена на свет, ее подвергли серьезному обсуждению.
— Но неужели Мартин… э-э… — Эдит неуклюже запнулась. — Женатый мужчина должен требовать какого-то внимания от своей жены, хотя бы штопанья своих носков.
— Ты знаешь, я понятия не имею, кто занимается его одеждой. Наверное, Лестер. — Даже Эдит не знала о том, что Мартин делит с Вики гостиничный номер только номинально. — Разумеется, — честно добавила Вики, — большинство его вещей осталось у него в квартире.
Все его вещи остались у него в квартире. Мартин не требовал от нее ничего, кроме создания впечатления счастливого замужества. Он выбрал ее так, как мог выбрать картину, вазу, редкую книгу, чтобы вызвать зависть у соперника-коллекционера. И теперь он хотел лишь одного — чтобы она показывалась на публике, когда ему это было нужно. С тех пор, как он вернулся в Лондон, универмаг поглощал все его время. Их брак был всего лишь частью бизнеса. Для Мартина в нем не было никакого эмоционального смысла — эмоции бы нарушили его деловую производительность. Вики начинала думать, что его чувства к ней были точно такими же, какие он испытывал к какому-нибудь менеджеру отдела.
Ну что ж, отлично. Ей придется принять это. Вики гордо выпрямила спину. Она станет управлять своим отделом жестко и деловито, поджидая своего часа. В ее памяти все еще сохранился тот чудесный день в Швейцарии, когда она увидела в Мартине обычного человека, почти мальчика. К тому же она была убеждена, что никто не может так загонять себя, как делает это Мартин, и при этом не навредить своему здоровью. Мартина предупреждали его доктора, но он отказался прислушиваться к их советам. И когда ему понадобится ее помощь, она сделает все, что от нее потребуется.
— Будет просто счастье, если этот Лестер свернет себе шею, — проворчала Эдит, но затем ее доброе сердце не выдержало, и она быстро поправилась: — Хотя, разумеется, я не желаю ему никаких серьезных неприятностей, ты же понимаешь. И все-таки это ненормально.
Вики обхватила пальцами голову, обнажив гладкие, красивые руки.
— Нет. Это я ненормальная. Я не вписываюсь в мир Мартина. Мне не следует тосковать по заправке кроватей и приготовлению вкусных ужинов. Мне следует чувствовать себя счастливой, когда день заполнен бессмысленными вещами, вроде покупки одежды, посещения всяких светских мероприятий, игры в бридж или канасту, в общем, всей этой светской рутиной. Она наводит на меня тоску, Эдит. Я словно рыба, вытащенная на берег.
Эдит довольно громко фыркнула:
— Мартин такой же. Ведь он никогда не воспитывался в подобном духе. Он просто большой мальчик, который пытается произвести впечатление, вот и все. Женщины вертятся около него, потому что у него куча денег, и он не дает себе труда быть с ними вежливым. А им это нравится, маленьким идиоткам. Но в глубине своего сердца Мартин всего лишь провинциальный мальчик.
