— Но почему? Разве тебе не приятно? Разве не хочется пойти дальше поцелуев? Что ты теряешь? Зачем лишаешь себя наслаждения? Я обещаю тебе, что ты не пожалеешь!
— Верю, верю, что ты прекрасный, замечательный любовник. Но моя жизнь после не станет легче, как ты думаешь, мне будет еще тяжелее. Я не создана для мимолетного флирта, вернее, не привыкла, а теперь уже ни к чему. Ты скоро уедешь, а я останусь, и к моим проблемам прибавятся еще и воспоминания о днях любви с тобой.
— Но я уеду не скоро. Почему ты упираешься? Возможно, ты и не будешь вспоминать меня, зачем заглядывать вперед и думать о том, чего может и не быть? Надо думать о том, что сейчас, а сейчас ты хочешь меня, я уверен.
— Дэвид, не настаивай, не мучь меня и себя.
Он выпустил ее руку, повернулся и стал молча собирать осколки чашки, не глядя на Сэми.
Саманта ушла к себе на склад, а Дэвид стал звонить Таре.
— Тара, мне нужна твоя помощь.
— Все что угодно.
Дэвид тут же стал рассказывать ей о своем плане покорения Саманты.
— Это не совсем законно, она может подать в суд.
— Ну уж и в суд!
— Ты как следует подумал?
— Да. — Странно, но он был уверен в успехе своей затеи.
— Тогда действуй, я твой помощник, но ты должен во всем слушаться меня.
Согласовав с Тарой нюансы, он ринулся выполнять задуманное.
— Дэвид, я тебе очень благодарна, но ты напрасно утруждаешь себя. Я еще первую коробку шоколада не съела, а ты уже прислал вторую.
Прошло два дня, шоколада больше не приносили. Саманта облегченно вздохнула, но и взгрустнула. Да, женщины загадочный народ, думала она, нам никак не угодишь.
Сэми ушла на склад и пробыла там довольно долго, сверяя накладные, а когда вернулась, на столе красовалась подставка с десятью красными воздушными шарами. Она оторопела: что это такое? Для госпожи Бенетт, ответил ее помощник.
— Дэвид, ты неистощим на выдумки, у меня нет сил бороться с тобой, — заявила она вечером, причем довольно раздраженным тоном.
— А ты, Саманта, неисправимо упряма, — невозмутимо ответил он. — Я выполняю свою миссию, предназначенную мне судьбой, — вызвать улыбку на твоем хорошеньком личике, а ты упрямо хмуришься. По-моему, ты обмолвилась о том, что у тебя будет перерыв в занятиях?
— О да.
— И что ты намерена делать эти три дня?
— Спать!
— Но тебе же все равно, где спать?
— Разумеется.
— Тогда почему бы тебе не совершить со мной небольшое путешествие в Новый Орлеан? Пообедаем…
— В Новый Орлеан пообедать? Ты шутишь?
Дэвид покачал головой, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Саманта задумалась, а он смотрел на нее и с удовольствием читал на ее личике, как ей хочется в Новый Орлеан, и в то же время на нем отражался страх, сомнение — целая гамма чувств.
Потом она явно что-то решила и стала задавать ему вопросы. Дэвид старался отвечать как можно подробнее, но кое-что пришлось приврать…
И Саманта согласилась.
Итак, первая часть плана осуществилась, но дальше было гораздо сложней.
Утро понедельника они встретили в самолете. Саманта устроилась в кресле напротив Дэвида и с удовольствием осматривалась по сторонам.
— Изумительно!
Ее восхищению не было предела — салон ошеломлял роскошью, достойной принцессы: пассажиры должны забыть о том, что под ними бездна, и наслаждаться полетом.
В аэропорту Нового Орлеана их встретили и, по просьбе Дэвида, повезли во французский квартал, где в ресторане уже ждал завтрак. Дэвид вел себя так спокойно и уверенно, что у Саманты не было никаких сомнений по поводу их путешествия. Она с изумлением осматривала город, не испытывая никаких угрызений совести по поводу оставшейся в Виргинии работы. Удивительно, но дедушка, обычно ворчавший по поводу ее незапланированных редких отлучек, сейчас даже обрадовался, когда она, заикаясь, сообщила, что ненадолго уедет. Не спросил куда и весело помахал рукой. Но Саманта была уже в раю и не обратила на это внимания. Дэвид заказал гигантский завтрак.
— Ты же сказал, что мы только перекусим, — удивилась она, увидев салаты, омаров и прочие деликатесы.
— Ты должна эти три дня есть так, чтобы твои изящные формы слегка округлились.
— Мне не нравится это, — нахмурилась Сэми.
— Ресторан? Еда?
— Вся эта затея. Я не смогу расплатиться с тобой.
— Мне нужно только твое общество.
— Я не продаюсь за еду, Дэвид, — вырвалось у нее. Она тут же пожалела о своей резкости, но было уже поздно: Дэвид поморщился.
— Полегче, Саманта, с формулировками. Все, что от тебя потребуется, — это побыть со мной. Я же говорил: мне нравится болтать с тобой, нравится шутить, обсуждать твои да и свои дела… Ну, как?
— Ты всегда добиваешься того, чего хочешь? Сегодня твой план «Сделать Саманту счастливой» уже в действии, так?
— Разве это плохой план? — лукаво улыбнулся он.
Саманта усмехнулась: что за человек! Ему ясно даешь понять свое негативное отношение, а он находит это забавным и становится еще более настойчивым. Она поняла, что и цветы, и шоколад, и шары, и эта поездка возникли только потому, что он так захотел. Она просто объект его желаний, его каприза. Могла быть другая, но попалась она.
Сэми попыталась разобраться в ситуации и поняла только одно: раз уж она здесь, надо выполнять программу до конца. Она не девочка, а взрослая женщина. Посмотрим, как будут развиваться события.
— Я принимаю твои условия, но отдых должен быть незабываемым. Я правильно поняла твое обещание?
— Ох, Саманта, ну и крепкий же ты орешек. Значит, возвращаемся в самолет и летим дальше.
— Как? Разве мы не в Новом Орлеане?
— Нет, это была временная посадка, Новый Орлеан впереди.
— То-то мне показалось, что для Нового Орлеана слишком близко. Однако я должна заняться географией
Они сели в самолет, и Саманта тут же заснула: обильная еда и два бокала вина сделали свое дело. Сколько времени спала, она не помнила, но, когда проснулась, Дэвида рядом не было. Солнце ушло за горизонт. В салоне зажгли свет. Саманта с наслаждением откинулась в кресле, потянулась, и в это время в салоне появился Дэвид. Он вышел из кабины пилотов — видимо, болтал с экипажем.
— Как чувствуешь себя? Не мутит? — Он улыбался ей так радостно, как будто не видел ее год.
— Все замечательно. Но который час и где мы?
Дэвид присел рядом и посмотрел сначала на нее, а потом на часы. Видно, что-то не так, подумала она, чего он замялся?
