* * *
Аркис вернул, взятый напрокат, флайер владельцу и направился к гостинице. Всю дорогу он не мог отделаться от чувства, что его кто-то преследует. Несколько раз «пёс» останавливался, чтобы лишний раз убедиться в том, что это всего лишь игра воображения.
На безлюдной неосвещённой улице это неприятное ощущение настолько усилилось, что Аркис не смог сдержать дрожь. Раньше за ним такого не наблюдалось. Сириусянин в очередной раз остановился, оглянулся и увидел метрах в ста от себя тёмный женский силуэт. Это была она, та блондинка, которая подошла к нему на рынке и так напугала его! Ему не надо было видеть её лица, он чувствовал это каждой клеткой своего тела.
И тогда Аркис побежал. Он нёсся, почти не касаясь ногами земли. «Псы» прекрасные бегуны, людям до них далеко, но та, которая за ним гналась, не только не отставала, но даже с каждой минутой сокращала расстояние. «Что же ты за тварь такая? — думал «пёс», задыхаясь от быстрого бега.
И вот он уже чувствует её дыхание за своей спиной. Всё, гонка окончена, пора остановиться и попытаться решить дело миром. В конце концов, Исполнители, всё-таки, люди, а значит, с ними можно договориться.
Аркис остановился и прижался спиной к холодной стене незнакомого здания. Вокруг ни души. Кричи — не кричи, всё равно никто не придёт на помощь.
— Что вам от меня нужно? — Сириусянин старался сдержать дрожь в голосе. — У вас ко мне какие-то претензии?
— А ты не знаешь? — Спросила девица ехидно. — Но дело не в моих претензиях, ничего личного. Но ты меня видел и знаешь кто я, верно?
Аркис решил соврать:
— Не знаю я вас и знать не хочу. Меня не интересуют человеческие самки! Чего вы ко мне прицепились?
Блондинка рассмеялась и подошла ближе. Отступать «псу» было некуда и он лишь плотнее вжался в стену. Теперь уже Аркис почувствовал не просто страх. А настоящий ужас. Сразу же всплыли в памяти те страшные истории, которые рассказывают об этих существах. Раньше он лишь посмеивался над этими россказнями, но теперь до него дошло, что всё может оказаться гораздо хуже, чем он думал.
— Глупо, — задумчиво произнесла она, — глупо отрицать очевидное. Ты ведь сам знаешь, что никто из людей не смог бы догнать «пса». Так что не сопротивляйся и я постараюсь, чтобы тебе не было больно.
— Нет! — Закричал Аркис в отчаянии. — Оставьте меня в покое и я никому ничего не скажу.
Девица задумалась. По всему было видно, что убивать его ей не хочется, но другого выхода нет. Сириусянин решил воспользоваться коротким замешательством, которое он прочёл в синих глазах девушки и продолжил:
— Поверьте, у меня нет ни малейшего желания наживать себе таких опасных врагов. Я буду молчать до конца своей жизни…
Первая мотнула головой, отгоняя сомнения и прошипела:
— Конечно, ты будешь молчать — покойники не очень разговорчивы. Не надо было убивать Джокера.
— Извините, не знаю вашего имени, но его и без меня неоднократно пытались убить. В этом я не оригинален. Но вы же не мстили тем, кто делал это до меня.
— Джокер привык решать свои проблемы самостоятельно, — объяснила блондинка. — К нам он не обращался. Но в данном случае можете считать, что я сама себе сделала заказ. Джок, здесь в Вольном братстве, такая же легендарная личность, как Кортес или, простите за нескромность, мы. Если бы его убил кто-то из своих — это было бы внутренним делом пиратов, но вы, любезный, никакого отношения к Вольному братству не имеете. «Псы» не имеют права вмешиваться в наши дела, как, впрочем, и федералы, — в голосе синеглазой блондинки «пёс» услышал свой приговор.
Девица, не мигая, смотрела на него и Аркис почувствовал, как внутри у него начинает закипать кровь. От невыносимого внутреннего жара хотелось кричать. Он вспомнил страшные рассказы о самовозгораниях людей и разговоры о том, что все эти случаи были связаны с Исполнителями. Раньше «пёс» не очень верил в эти россказни, но теперь ему представился случай прочувствовать всё на своей шкуре. Уже не соображая, что делает, «пёс» что-то достал из кармана, раздался тихий щелчок и блондинка вскрикнула. На плече у неё появилась небольшая рана, из которой медленно сползала вниз по руку алая змейка крови.
Первая слышала об этой штуке. Сейчас у неё под кожей находится капсула с ядом. Минут через пятнадцать эта капсула раствориться и яд попадёт в кровь. Сначала наступит паралич, но не это самое страшное. Уже через полчаса её тело начнёт живьём разлагаться и не более чем через шесть часов от неё не останется ничего, кроме грязной лужи и вороха одежды. Первая никогда не видела того чудовищного паука, обитающего на одной из планет Сириуса, чей яд находится в капсуле, но наслышана о нём предостаточно.
Аркис понял, что появилась надежда на спасение. Сейчас девице будет не до него. Теперь нужно как можно скорее покинуть планету. Вернуться он всегда сможет, хотя «пёс» сомневался, что у него когда-нибудь возникнет такое желание.
Сириусянин бросился наутёк. «Она не станет тратить на меня время»: — успокаивал он себя. Никогда ещё сириусянин не бегал так быстро. Ему казалось, что стоит остановиться хотя бы на минуту, чтобы перевести дух, и перед ним возникнет эта жуткая тварь с личиком невинной маленькой девочки-подростка.
Он не оглядывался назад, чтобы не терять последнюю надежду на спасение. Если за спиной вновь окажется этот тёмный силуэт, то он не сможет больше сделать ни шага. Главное успеть добраться до корабля.
* * *
Первая села на тротуар, достала из-за голенища изящного сапожка складной нож и стала осторожно выковыривать из раны капсулу с ядом. В полумраке вечерней Тортуги, ей трудно было разглядеть все мелкие детали и она боялась задеть оболочку. От волнения руки у неё вспотели. Времени оставалось всё меньше.
— Помочь? — Услышала она над головой чей-то голос.
Девушка подняла глаза и улыбнулась. Перед ней стоял Второй! Он и так отличался высоким ростом, но, когда девушка смотрела не него снизу вверх, казалось, что перед ней появился настоящий великан.
— Что случилось? — Строго спросил Второй, склонившись над раной. — Чем ты так «пса» разозлила? Они, конечно, малоприятные типы, но, как правило, не агрессивны. Здесь, в Вольном братстве не было случая, чтобы «пёс» напал на человека.
Он достал тонкую, не толще человеческого волоса, проволочку и медленно ввёл её в рану. Девушка даже не почувствовала боли. Потом Второй повертел проволоку и стал осторожно вытаскивать. При этом лицо у него было сосредоточенное и злое.
— Так, что же случилось, а, Первая? — Вновь задал он свой вопрос.
Девушка лихорадочно искала правильный ответ. Враньё не пройдёт — Исполнители его всегда чувствуют, а говорить правду — это значит признаться в своей оплошности. Неизвестно, какие меры предпримут остальные трое Исполнителей, когда узнают о её безрассудном поступке.
— Я слушаю, — напомнил о своём присутствии Второй, вытаскивая из раны желтоватую, прозрачную горошину. — Всё нормально. Успели.
