Ирина тоже так думала, он отлично знает, чем все эти думы кончаются!
— Картошку запустила? — спросил Романов.
— Так точно, шеф! — отрапортовала Саманта. — Слушай, такой потрясающий запах… просто фантастика!
— Соли! — приказал Романов. — Солонка на столе. Но осторожно. Теперь бросай всю зелень, лук, лавровый лист, черный перец. А я плесну водки для крепости ухи.
— Может, водку использовать для других нужд, Макс? — кокетливо улыбнулась Саманта.
— Исключено. Во время готовки нельзя.
— Есть, шеф!
Романов попробовал на вкус, остался доволен — не пересолила. Через пять минут сказал:
— Теперь убавляем огонь, накрываем крышкой, пусть минут десять потомится, пропитается ароматами зелени. Пошли в сад, займемся шашлыками.
— Максим…
— Что, Саманта?
— Помнишь Олимпиаду в Москве?
— Помню, а что? Я тогда в школе учился, но помню.
— А я не помню, тогда только родилась, но песню слышала по радио, ее и сейчас иногда крутят. «Выбери меня, выбери меня…» Выбери меня, Максим, правда.
Романов улыбнулся, обнял девушку, похлопал по плечу:
— Не бери дурного в голову, Саманта. Кстати, спасибо, что детей покатала, они в полном восторге от тебя.
— Максим, а если это не дурное? — Она прижалась к нему, крепко обхватила руками его спину.
— Пройдет, Саманта, поверь моему опыту, со временем пройдет. Пошли в сад.
— И не подумаю! — сердито отстраняясь, сказала Саманта. — Я буду дежурить возле ухи, пробовать… Кстати, обалденно все получилось. Теперь, наверное, еще вкуснее будет. А ты иди, если так торопишься!
Романов пожал плечами: мол, как угодно — и вышел из кухни.
Приятно было, что московская фифа положила глаз на него. Не только местные женщины, но и лихая москвичка… На что она рассчитывает, интересно? Валентина — другое дело, она своя, знакомая с детства, местная… Да и не хочет он видеть ее своей женой, не строит далеких планов, просто хочет ее, Вальку Федченко, хоть один раз… Всю свою сознательную жизнь хотел, с первого класса влюбился… И плевать на ее миллионы, мужа богатого, Москву ее! Он всегда мечтал о ней, ну так, может, теперь его мечта сбудется? Хоть на час, хоть на полчаса? О большем и мечтать было глупо, это он понимал прекрасно.
Не выдержал, коротко поцеловал Валентину в губы, она не отвела их, но и поцелуй получился пресным.
— Давай ставить шашлыки? — спросила она.
— Давай.
Романов разворошил костер, превратив оранжевые языки пламени в малиновый свет углей, вонзил в землю с двух сторон от костра проволочные барьеры, на которые положил шампуры.
— Уха готова! — крикнула из кухни Саманта. — Дети, давайте ко мне!
Дети, наигравшись в дорогом автомобиле, с радостью бросились в кухню. Саманта сама нашла в навесном шкафу керамические пиалы, наполнила первую ухой, положила вареную рыбу, ложку, укутала пиалу кухонным полотенцем, протянула Антону.
— Справишься, Антоша? Отнеси это тете Вале. Только не опрокинь на себя! Если все будешь делать нормально, завтра покатаю вас на машине.
Еще бы Антону не справиться с таким простым заданием! Это ведь означало, что Насте не нужно просить Саманту, чтобы покатала, и он может сидеть у окна!
— Саманта, я тоже хочу отнести уху, — сказала Настя. — Папе, можно?
— Нет, деточка, тебе я не могу доверить кипяток.
— Ну, Саманта!
— Ладно, пошли вместе.
Следующую пиалу с ухой Саманта и Настя несли вместе и передали ее Романову.
— Все, садитесь, ребятки, дальше я сама всех обеспечу, — сказала Саманта.
Она бегала в кухню до тех пор, пока у каждого, включая детей, не появилась своя пиала с ароматной ухой и ложкой. А потом и хрустальные бокалы, в которые детям налили пепси, а взрослым виски. Вокруг костра лежали деревянные чурки, которые исполняли роль стульев.
— Ты меня прямо-таки поражаешь, Саманта, — сказала Валентина. — Такая энергетика…
— Запах ухи, которую почти сама варила под руководством мудрого шефа, воодушевляет. Ну что, за нас, под ушицу, а?
— Кто же станет возражать, — сказал Романов.
Выпили до дна все: дети — пепси, взрослые — виски — и принялись осторожно хлебать уху. И вправду получилась невероятно сладкая, пальчики оближешь. А то нет — рыба свежая, только что выловленная, зелени и специй не жалели, да тут и захочешь, а не испортишь нежный вкус ухи!
Между тем шашлыки подрумянивались над углями. Романов опрыскивал их время от времени вином, в котором мариновалось мясо. Потом принес тарелки, раздал всем сидящим на деревянных чурках.
— Саманта, у тебя уха получилась даже лучше, чем делает папа, — авторитетно сказал Антон. — Обалденная уха!
— Спасибо, Антоша! — сказала Саманта, обняла, чмокнула в щеку парня. — Ты просто чудо!
Уху съели быстро, выпив еще по одной, потом и за шашлыки принялись, под них тоже выпили, и не раз. В девять Романов отправил детей спать, положил над углями очередную порцию шашлыков, предложил спеть. Но петь дамы почему-то не хотели.
— Вот ты скажи мне, Максим, — говорила изрядно захмелевшая Саманта, — ну почему ты такой гордый? Думаешь, что московские женщины тебе не пара?
— Обратно мы пойдем пешком, — с усмешкой сказала Валентина. — Машина постоит у тебя во дворе, Макс.
— Нет проблем, пусть стоит.
— Нет, скажи, Максим? — допытывалась Саманта. — Почему, а? Я же могу не только босса, но и тебя защищать!
— Ты? Извини, Саманта, я и сам себя могу защитить. Уж в этом деле ты мне точно не нужна.
— Да? Ну почему, Максим, школьный директор, интеллигент, ты споришь с профессионалом? — упорствовала Саманта. — Ну кто ты такой, чтобы рассуждать о безопасности?
— Могу показать, кто я такой, — усмехнулся Романов.
Он пил меньше женщин и выглядел совсем трезвым, чего нельзя было сказать о Саманте, она пила много и, хоть закуска была отличная, чуток опьянела.
— Ты? Доказать? Не смеши меня, Максим! — сказала Саманта. — Я тебя запросто…
— Если настаиваешь, можем попробовать, — сказал Романов, вскакивая со своей чурки. — Правда, я с женщинами не воюю, но если ты настаиваешь, попробуй покажи, на что способна.
— Макс! — сказала Валентина. — Не надо. Она троих бандитов уложила запросто… Все, перестаньте, идиоты!
— Только разок… Я легонько… — пробормотала Саманта.
Она уже не на шутку завелась.
Резко вскочила на ноги, усмехнулась, повела одной рукой, другой, а потом резко взмахнула ногой и… очутилась на траве.
