Книга Архив Смагина - Юрий Пивоваров

Мы приехали к Ивану. Блокнот возвратился к хозяину. Он поблагодарил, но выразил недовольство нашей самодеятельность: мало ли что могло там, в лесу, случиться. Глеб слегка вздремнул в машине и выглядел бодро. Он молчал, в ходе разговора бросил только одну, но мой взгляд, существенную реплику: «То же мне лес – драные кусты, да пара пней трухлявых!» Иван тут же парировал: «Если там только кусты, то откуда взялись пни?» Глеб посмотрел на него уважительно. Иван покрутил блокнот в руках, сообщила нам, что никаких особо ценных записей там не было, а то, что было и представляло полезную информацию, он восстановил. Мы не очень расстроились, так как в любом случае прогулка получилась прекрасная – интересная, освежающая, душевная.

– А что он вообще там делает, этот мыслитель, – закрывая тему, спросил Иван.

– А чёрт его знает – нравится ему там, да и с головой непорядок. Одиночество, общение с природой располагает к единению с астральным телом, ясности ума, а также поиску и неожиданным находкам того, что даже не терял, – таким был ответ Глеба.

– Ну, видимо, где-то так, – дипломатично отреагировал Иван и затем полностью сменил направление беседы: – Я тут справочку одну навёл… Смагин Иннокентий Юрьевич скончался от инфаркта миокарда.

Я насторожился. Глеб оживился.

Иван на этот раз вёл себя корректно. Нашему вниманию было предложено три новости. Первая – выяснилось, что однофамилец Ивана умер от сердечного приступа в возрасте пятидесяти девяти лет. Не обошлось без комментариев. Вообще-то, это кошмар, в таком возрасте… И надо бы тревогу бить, в колокола звонить. Но свыклись мы, свыклись – никого уже этим мором не удивишь, никого это не вгоняет в состояние морального ступора – дело привычное. Умер и похоронен, известно где. Кто он? Занимался ремонтом бытовой техники, семьянин, не замечен, не уличён и так далее.

Вторая новость. Действительно, есть и другие телефонные справочники, чему я вообще-то не удивился. У Глеба – новый, на настоящее время последний. Но есть ещё один, изданный четырьмя годами раньше. В нём данных по Смагину Иннокентию Юрьевичу нет, так как договор на абонентское обслуживание был заключён три года назад. А посему звонивший имел в своём распоряжении только лишь одну кандидатуру для спасения, располагая о ней, о кандидатуре, весьма скудными данными.

Третья. Иннокентий Юрьевич умер утром в тот самый день, когда первый раз позвонил таинственный доброжелатель. Если взять за основу версию о разных справочниках, суть ошибки понятна. Не понятно другое. Если звонивший имеет к Смагину Иннокентию Юрьевичу какое-то близкое отношение, то он должен был знать о смерти в числе первых из окружения покойного.

Если даже предположить, что существовал какой-то временной разрыв между фактом смерти и извещением об этом прискорбном случае звонившего, то мы имеем весьма неординарный случай предсказания. Ну, предупредить об опасности – это одно: недоброжелатели, долги, ревность, месть… Но пытаться в такой странной форме предупреждать об инфаркте – это уж слишком. Хотя, конечно, не исключён вариант, что были и опасность, и инфаркт. Это кое-что объясняет. Однако в это «кое-что» совершенно не вписывается второй звонок. Уж к этому времени звонивший наверняка должен был знать о случившемся. И если какая-то опасность, не связанная с шатким физическим здоровьем была, то со смертью фигуранта она миновала. И зачем тогда звонить?

Приблизительно так изложил нам результаты расследования и свои соображения по этому поводу Иван. У меня тоже сформировался свой взгляд на цепь загадочных событий. Вкратце она заключалась в том, что мой друг случайно стал фигурантом всей этой изрядно надоевшей истории, и поэтому, когда связующее звено – однофамилец – разорвалось, появились основания надеяться, что инцидент с судьбой исчерпан, и желательно обо всём этом в кратчайшие сроки забыть. Иван меня не поддержал, мало того, опять сменил тему.

– У меня что-то последнее время голова кругом идёт, – сказал он, – впутался я в одно дело… Болото какое-то и опять совпадения. Перестаёт мне это нравиться.

– А поначалу – нравилось? – спросил я.

– Поначалу – увлекало, и сейчас влечёт, но, по-моему – куда-то не в ту сторону, – довольно туманно выразился Иван.

– Если бы ещё знать, где она, та сторона, – вставил не менее туманное замечание Глеб.