Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
А когда этот упакованный и солидный дядя достал из стола два граненных стакана и кусок черняшки с луковицей, Рыжик решил, что кто-то из них троих спятил. И понял, что пора обрываться…
– Вот привел тебе своего, можно сказать, лучшего ученика, – сказал Ростислав, вздохнув, словно любимую дочку отрывал от сердца, – он у нас, можно сказать, круглый отличник. На медаль тянет… Да еще и общественник. Самодеятельность, драмкружок, радиотехнический… Вот только дома у него – швах… Швах ведь? – спросил он у Рыжука.
– Швах, – согласно кивнул тот.
Это было чистейшей правдой.
– Совсем швах у него дома. И на работе тоже швах; с работы пришлось уйти: платят мало, а у него сестренка дома… Или брат? – снова спросил он у Рыжего.
– Брат, – ответил Рыжук, почему-то вспомнив палаш и шпоры.
– Ладно, – кивнул директор. – Давайте бумаги…
– Документы? – Ростислав достал из кармана плаща пакет. – Вот метрики… Справка с работы, но она теперь недействительна, принесешь новую… – Это он Рыжуку. – Табель за четвертый класс… Все. Он пусть пока идет… Ты иди, – это снова Рыжуку. – А остальное я занесу. Табель там, грамоты всякие, дипломы, характеристику… – И пояснил боевому товарищу: – Директриса у нас, понимаешь, больна, бухгалтер с печатью – тоже… Но все что надо я оформлю, заверю и сам занесу… А ты, – Рыжику – пока иди… В какой класс? – Ростислав повернулся к директору.
– В какой класс? – спросил Рыжука его новый директор.
– В десятый, – соврал Рыжук. Что было глупо – в десятом уже вот-вот начинались экзамены.
– Пока в девятый. – Похоже, директор все насквозь просек. И на получение документов не очень рассчитывал. – Пообвыкнешь, а с осени пойдешь и в десятый… Главное вовремя взяться за ум… Значит, в девятый «А». Он у нас самый сильный. Скажи Клавдии Ивановне: я прислал. И сегодня же вечером на занятия, сейчас повторение материала, нельзя пропускать… А с работой ты не переживай, на работу мы тебя устроим…Чтобы потом поступить в институт по специальности. Ты ведь собираешься поступать?
Рыжук согласно кивнул. В происходящее он не верил.
– Ну, ты иди пока. Мы тут еще потолкуем. Смотри, и к нам заходи, не забывай родную школу, – сказал ему Ростислав, заговорщицки подмигнув и подталкивая к дверям.
И он пошел, как в ночь без парашюта.
13
И ведь вырвался, образумился, «взявшись за ум» так, что и школу закончил на «отлично», и в институт поступил из всех друзей первым, несмотря на то, что конкурс был семнадцать человек на место. И все это – исключительно из-за любви. Точнее, из принципа. Что у них называлось «на слабо».
Чего он только не делал «на слабо». Однажды, поспорив с Ленкой, даже проштудировал «Историю итальянской живописи» Стендаля, а так как нудноватое это чтиво давалось ему нелегко, самое начало – про Джотто и Мазаччо – он даже законспектировал. А потом, еще «в нагрузку», как тогда говорили, прочел книгу Ирвинга Стоуна про Ван-Гога, купив ее в магазине. Она, правда, оказалась не такой умной, но поинтереснее. И десятки имен известных художников отложились в его памяти, не слишком перегруженной…
Глава шестая
ВСЁ ТЕПЕРЬ БУДЕТ ИНАЧЕ?
1
– Скажи, а тебе еще не надоело меня дразнить? – Маленькая, видимо, продумала начало разговора.
– Ты о чем?
Чем же это он ее дразнит, забывая и вспоминать о ее существовании?
– Своей «занятостью»… Или ты думаешь, что я и правда поверю, что ты такой крутой и так занят, что не можешь мне хотя разочек сам позвонить?
– Не веришь?.. Вот и молодец… Ты вообще никогда не верь мужикам, если они ссылаются на занятость или… отсутствие денег. Все у них есть, когда им интересно.
– Ты хочешь сказать, что со мной тебе не интересно?
– Ага!.. Так ты мне позвонила, уже «обо всем догадавшись», – ему захотелось с ней поиграть. – И решила просто уточнить, именно это ли я тебе изо всех сил хотел сказать?
– Слушай, ты такой прикольный! Все в разговоре переворачиваешь, вот и опять все перевернул…
– Ладно, не заводись. – Ему совсем не хотелось ее обидеть. – Просто я, как ты: хочу сначала с одним разобраться, а потом уже с другим.
– С одним или с одной?
– Так ты, оказывается, тоже ревнива?..
– Вот видишь! Опять перевернул!.. Просто мне интересно, что это за одна.
– С одним, с одним, – вздохнул он, – только вот все никак не получается…
– И кто же этот упертый баран?
Рыжюкас засмеялся.
2
Около костела старушки продавали цветы.
Внутри, как в колодце, было гулко и прохладно. Здесь, спасаясь от жары, Ленка придумала готовиться к экзаменам. Завтра она сдает «Историю СССР», они сговорились, что Рыжук только заглянет на минутку и не будет мешать.
Утром они с фрэндами уплывают на байдарках к морю собирать янтарь. С работы его вытурили, занятия в вечерней школе кончились, и он с полным правом устроил себе каникулы, как у людей.
Мальчик в черном платье с белыми рюшками смахивал гусиным крылом пыль с серебряных, платиновых и золотых сердец, рук и нижних конечностей, выставленных, как на витрине ювелирно-анатомического магазина. Эти дорогие отливки приносили в дар храму исцеленные горожане. Но, судя по приношениям, молитвами вылечивали преимущественно сердца.
Ленки в костеле не оказалось, а так как исцелять ему ничего не хотелось, Рыжук вышел на улицу.
Одна сторона улицы была в тени. В пыльных окнах солнечной стороны грелись коты. Двое пятиклашек с большими, как у отличников, портфелями внимательно изучали витрину букинистического магазина. Около автоматов с газировкой, стоя на педалях, пил воду заехавший прямо на тротуар велогонщик в кепке с прозрачным козырьком и номером на мокрой от пота майке.
В такое утро десятиклассницы в белых передниках идут по городу на экзамен по письменной литературе, а рубашки парней пахнут сиренью.
Кресты над костелами сияли чистым золотом, а крыши домов вокруг отливали всеми тонами старой черепицы. Звонили к заутрене колокола…
3
Он поднял голову. Кресты над костелом действительно сияли. Ветки деревьев просвечивались насквозь. Шпили и купола, крутые скаты чешуйчатых крыш повисли в их сплетении, как в паутине, и оттого казались прозрачными, даже нематериальными.
Но в тот солнечный день начала лета он не мог этого видеть.
Сорок пять лет назад никаких сияющих крестов здесь не было. А колокола тогда могли звонить по утрам лишь в воображении набожных прихожан…
Совковые администраторы «позаботились», превратив храмы в ободранные сараи, с провалами в прогнивших крышах и глухими дверями под амбарным замком. Даже над обезглавленной Кафедрой, открывавшей «брод», фигура женщины с крестом появилась только лет десять тому.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
