— Я не лгу.
— Вы сказали, что обвиняемый дергал вас за волосы. Кто-нибудь еще дергал вас за волосы?
— Мальчишки частенько хватают за волосы.
— Значит, в школе дерганье за волосы довольно обычное явление. Однако, согласно вашим показаниям, Эд Джафет ударил Урека, когда тот дернул вас за волосы?
— Я вас не понимаю.
— Да, в больнице.
— Это не версия. Мы говорили о том, что произошло.
— Вы говорили о том, что произошло между вами и Эдом перед тем, как мистер Джафет приехал в школу?
— Конечно, нет.
— Это не его дело. И не ваше. — По щекам Лайлы вновь потекли слезы.
— Ваша честь, — обратился к судье Томасси, — мне кажется, надо разобраться, можно ли предъявлять обвинение моему клиенту, если первый удар нанесен так называемой жертвой? Мне также не ясно, может ли эта девушка, находящаяся в близких отношениях с юношей, который нанес первый удар, считаться объективным свидетелем? У меня больше нет вопросов.
18
Судья Клиффорд пригласил Меткалфа и Томасси к себе. Маленькая комната служила также и библиотекой. Три стены занимали полки с книгами, на четвертой висели портреты предшественников Клиффорда, нарисованные местными художниками.
Когда Меткалф и Томасси вошли, Клиффорд уже снял мантию и закурил сигару.
— Томасси, — сказал он, — что на вас нашло?
Адвокат предпочел промолчать.
— Почему вы накинулись на девушку? Чего вы хотели этим добиться? — И продолжал, видя, что Томасси не собирается отвечать: — Я скажу вам, что думаю по этому поводу. Вы пытались до смерти напугать и саму свидетельницу, и ее родителей, чтобы в следующий раз, перед жюри присяжных, она стала податливой, как тесто. — Судья повернулся к Меткалфу. — А чему вы ухмыляетесь? За сегодняшний день я бы поставил вам тройку с минусом.
Томасси довольно потянулся.
— Я просто пытался разобраться, что к чему. Если я где-то перегнул палку, прошу меня извинить. У Меткалфа хороший мальчик, оказавшийся жертвой, милая девушка, его подруга, прекрасный свидетель, школьный учитель, а у меня испуганный паренек со шрамом на лице. Раз ему достались все козыри, мне пришлось попотеть, чтобы хоть как-то выровнять игру.
Судья не мог не улыбнуться. Как приятно иметь дело с такими адвокатами, как Томасси.
— Полагаю, вам ясен результат предварительного слушания.
— К сожалению, да, — ответил Томасси. Меткалф недоуменно взглянул на судью.
— Решающим доводом является цепь. Мне понравился ваш скобяной магазин, но я думаю, что потенциально это смертоносное оружие.
— Как и нож, — добавил Меткалф.
— Да, а как вы собираетесь связать Урека с больницей, Меткалф?
— С помощью Алисы Гинслер, с которой столкнулся Урек. Она может опознать его.
— Значит, так, — подвел итог судья, — с вами, конечно, интересно, но я думаю, что большое жюри решит это дело лучше меня. Я передаю его в Уайт-Плейнс.
— Понятно, — кивнул Томасси, прикидывая, как ему сдержать Урека, когда тот услышит решение судьи.
— Надеюсь, мы расстаемся друзьями. — Судья неторопливо загасил сигару. — Вам, несомненно, ясно, Джордж, что я не могу оставить его здесь. — Он сунул руки в рукава мантии, которую подал ему Меткалф.
— Разумеется, — нахмурился Томасси, взглянув на прокурора. Тот уже выбыл из игры. Ему оставалось лишь передать свои записи в суд округа.
Судья прошел в зал, и шум мгновенно стих.
— Только после вас, — сказал Томасси, пропуская Меткалфа вперед.
Быстрым шагом он подошел к Уреку, который стоял, как и все присутствующие, ожидая, пока судья займет свое место. Судья Клиффорд сел. Остальные последовали его примеру.
— Возьми этот блокнот, — прошептал Томасси. — Напиши имена и адреса твоих приятелей, которые были с тобой в тот вечер у школы. Телефонные номера, если ты их помнишь. И как они выглядят.
— Я сообщил сторонам, — начал судья, — что имеющиеся в нашем распоряжении сведения указывают на то, что я должен передать дело в Уайт-Плейнс. Обвиняемый отпускается на поруки. — И, подводя черту, он стукнул молотком по столу.
Урек так усердно писал, что не слышал слов судьи. Но его рассерженные родители сразу направились к адвокату. Томасси поднялся им навстречу.
— Поговорим обо всем у вас дома, — сказал он Полу Уреку.
* * *
— Обойдемся без кофе. — Томасси вошел в гостиную, подошел к столу и сел на один из стульев, стоявших вокруг него. — Перейдем к делу.
— Все очень плохо? — обеспокоенно спросил Пол Урек.
— Мне трудно дать однозначный ответ. Я довольно быстро понял, что судья не собирается классифицировать совершенное правонарушение как обычную драку. Клиффорд далеко не глуп. Его очень насторожила цепь, которую можно рассматривать как потенциально смертоносное оружие. Но… — он почувствовал, как родители Урека подались вперед, ловя каждое слово. — Я думаю, что показания Джафетов и этой девушки не причинят нам вреда. Меня немного смущает медицинская сестра. Но есть еще одно препятствие. Меткалф говорил, что один из твоих друзей согласился признаться в совершенном правонарушении. В обмен на компрометирующие тебя свидетельские показания ему поставят в вину лишь мелкое хулиганство.
— Они не посмеют! — воскликнул Урек.
— Мы должны смотреть правде в глаза. Кто-то может решиться и на это. К сожалению, в Уайт-Плейнс нам придется иметь дело не с таким дундуком, как Меткалф. В офисе окружного прокурора работают умные и честолюбивые парни. Впрочем, там у нас будет и большое преимущество.
Родители Урека явно не понимали, на что надеялся адвокат.
— В Оссининге мне пришлось бы убеждать судью. Это довольно сложно. В Уайт-Плейнс решение будет принимать жюри присяжных. И, поверьте мне, куда проще доказать невиновность Урека нескольким, чем одному человеку.
На лице Урека появилась слабая улыбка.
— Но мне это обойдется дороже, не так ли? — пробурчал его отец.
— Об этом не беспокойтесь, — ответил Томасси. — Если дело мне нравится, я беру меньше. Мы договоримся.
— Спасибо, — поблагодарил его Пол Урек.
— И еще. Мне позвонил психиатр из Нью-Йорка, которого по какой-то причине заинтересовал этот случай. Я бы хотел, чтобы он поговорил с вашим сыном. В зависимости от того, что он выяснит, мы, возможно, привлечем его как свидетеля. Хорошо?
