Среди ночи корпус был поднят по тревоге. Ярко вспыхнул свет, и Левантер, как и все остальные мальчики, увидел, что в помещение вошли два милиционера в сопровождении начальника лагеря и двух воспитателей. Они приказали Оскару собрать вещи и увели его с собой. Свет выключили, но Левантер не мог заснуть.
Еще до подъема весь лагерь знал об аресте Оскара. Так как Левантера знали как ближайшего друга Оскара, его забросали вопросами. Левантер только пожимал плечами и говорил, что не понимает, за что арестовали Оскара.
Сначала утро шло по обычному лагерному распорядку. Но потом всех построили, и начальник, который выглядел невероятно сердитым, обратился к двум тысячам мальчиков с речью. Он объявил суровым голосом, что вчера во второй половине дня было совершено зверское нападение на девочку из соседнего лагеря и что милиция уже арестовала насильника. Им оказался мальчик, признавшийся в совершении подобных преступлений в прошлом: Оскар.
Левантера охватил такой ужас, какого он прежде никогда не испытывал. Он впервые осознал, насколько необратим процесс, в который оказались впутаны девочка и Оскар. Его охватила паника. Он знал только один способ, как с этим покончить.
Начальник закончил свою речь и уже собирался закрывать линейку, когда Левантер вышел из строя:
— Можно?
Он почувствовал, как подгибаются его колени, и собрал все силы, чтобы держаться прямо перед всем лагерем. В прошлом ему уже приходилось однажды выходить перед всеми, но тогда это было для получения похвалы. Теперь же он вышел для того, чтобы сдаться.
Левантера охватило оцепенение — как за секунду до того, как он набросился на девушку. Но он не мог сделать шаг назад и вернуться в строй, как тогда не мог отказаться от насилия. Он ждал.
Начальник тотчас узнал его.
— Это Левантер, наш золотой медалист, — объявил он повеселевшим голосом. — В чем дело, дружок?
В горле у Левантера пересохло. Потом его язык зашевелился, и он заговорил.
— Это я изнасиловал девочку, а не Оскар, — услышал он свой голос. — И сделал это один.
Воцарилось жуткое молчание. Левантер слышал, как полощется на ветру флаг.
Начальник посмотрел на него с недоумением.
— Мы понимаем, что движет тобой, Левантер. Мы знаем, что Оскар был твоим другом, — сказал он решительно. — Но мы знаем и то, что в этом виноват Оскар, он один.
И повернулся, собираясь закрыть линейку.
— Поскольку я делаю это заявление официально, — прервал его Левантер, и его голос на этот раз звучал ясно и четко, — я настаиваю на том, чтобы мое признание было занесено в протокол следствия.
— Оно будет в протоколе, если тебе так хочется, — небрежно сказал начальник. — Зайди через час в мой кабинет.
После линейки мальчики окружили Левантера.
— Ты не мог ее изнасиловать. Ты был болен и проспал всю вторую половину дня. Я тебя видел! — воскликнул один из соседей Левантера по палате.
— Мы все видели тебя в постели, — прибавил другой, и еще двое или трое согласно закивали, подтверждая его слова.
— Наверное, ты просто мечтал о том, чтобы кого-нибудь изнасиловать! — сказал третий, и все засмеялись.
— Помочь теперь Оскару невозможно, — усмехаясь сказал четвертый.
Левантер не знал, что им ответить.
— А что, если вы все ошибаетесь, — выдавил он наконец. — Что если это и в самом деле сделал я?
— Но я прекрасно помню, что ты спал, — выкрикнул еще один мальчишка.
— А я видел, как ты пошел в душ после того, как проснулся! Это было перед ужином! — закричал другой.
В кабинете начальника Левантера представили молодому лейтенанту милиции, который похлопал его по плечу и указал на стул.
— То, что ты пытаешься сделать, Левантер, не имеет смысла, — сказал он. — Сегодня ночью, когда местный милицейский пост поднял нас по тревоге, у нас уже были подозрения. Рано утром, перед лицом очевидного факта, Оскар признался в том, что он действительно изнасиловал уже многих девочек, но по какой-то причине отрицает, что изнасиловал именно эту.
Он помолчал и мрачно взглянул на Левантера:
— Не мог ли он заранее попросить тебя взять на себя вину?
Левантер ничего не ответил. Лейтенант продолжал ровным голосом:
— Более того, мы обнаружили его дневник, в котором он собственноручно описывает десятки изнасилований, совершенных им в прошлом. Все эти преступления зарегистрированы в милиции как нераскрытые. Что еще требуется для того, чтобы уличить его?
Начальник протянул лейтенанту листок бумаги с заявлением Левантера. Лейтенант едва глянул на него и, чтобы показать, что отказывается принять его, положил на стол и легонько пододвинул к Левантеру.
— Возможно, всех прочих девочек изнасиловал Оскар, — сказал Левантер, — но эту изнасиловал я. Я могу опознать ее и указать точное место, где это случилось.
Лейтенант глубокомысленно кивнул:
— Конечно, и опознать, и указать. Оскар вполне мог предупредить тебя заранее. И даже показать место.
— Я могу в мельчайших подробностях показать, как это сделал, — настаивал Левантер. — И точно показать, что я с ней делал…
— Конечно можешь, — прервал его лейтенант. — Но не должен. Видишь ли…— Он сделал паузу. — Нам все уже известно. Несчастную девочку, на которую напали вчера, наверняка изнасиловал тот самый тип, за которым числятся уже десятки изнасилований в городе. Всякий раз он использовал одни и те же приемы: хватал жертву сзади за волосы и насиловал ее самыми извращенными способами.
Лейтенант говорил ровным, спокойным голосом.
Левантер наклонился к своей руке и вдохнул запах девочки, все еще исходивший у него из-под ногтей.
— Но я могу дать вам абсолютно точное описание того, что произошло в лесу! — продолжал настаивать он. — Минута за минутой. Где я ее остановил, как повалил, чего и как касался. Я расскажу вам все, и она подтвердит мой рассказ.
Лейтенант еще раз глубокомысленно посмотрел на него:
— Оставим девочку в покое, Левантер. Она и без того уже настрадалась. Сейчас она в больнице, и поскольку ты — друг человека, который ее изнасиловал, она вряд ли захочет тебя слушать.
Он взглянул на начальника и тихо добавил:
— Говорят, ей понадобится хирургическая операция.
Начальник утвердительно кивнул:
— Я уверен, что Левантер понимает, что его заявление, какими бы благородными мотивами оно ни было продиктовано, является попыткой помешать справедливому возмездию. — И, не позволив Левантеру сказать что-нибудь еще, встал.
Лейтенант и Левантер тоже поднялись. Начальник коснулся руки Левантера и бережно проводил до двери, а на пороге даже обнял.
