Женщина, которой уже окрасили корни волос, принялась ныть, что процесс прервали такой банальностью, как бомба, что было явно нелепо. А я должен был встречаться с Джорджиной Най, причем до встречи оставалось меньше двадцати пяти минут. Я не мог заявиться в гостиничный номер Джорджины Най с остриженной наполовину головой – я бы выглядел, как сбежавший из психушки.
– Разве мы не можем быстренько закончить? – молил я парикмахершу, уже натягивавшую пальто.
– Что?
– Разве вы не можете закончить стрижку до того, как мы уйдем отсюда?
– Вы что, не поняли: заложена бомба.
– Да, да, я знаю. Но вы, ну… посмотрите на мои волосы.
– Таня, идем же, – позвала ее стоявшая в дверях пожилая женщина, по моим предположениям, владелица салона.
– Я иду. Молодой человек хотел убедить меня, чтобы я осталась и закончила его стрижку.
Владелица покосилась на меня.
– Что у него? Стрижка на сухие волосы?
– Да, – кивнула Таня. – Я хотела сделать подлиннее на макушке.
– Хмм, тут главное не перестараться. У него не такие густые волосы.
– Понятно.
– Ну, пойдем же, пока нас не убили!
Я выскочил на улицу, застыв в дверном проеме, оказавшись ни там ни сям, и умоляюще кричал им вслед:
– Может, возьмете ножницы?
Но они спешили вверх по улице и не отвечали. Я на всех парусах метнулся за ними. Надеясь, что не все потеряно, и желая сохранить атмосферу парикмахерской, я решил оставить полиэтиленовый фартук. Пока я бежал, он шлепал меня по бокам: я был похож на Бэтмена с неудачной прической и в накидке задом наперед.
– Мы могли бы отойти на безопасное расстояние, чтобы вы закончили стрижку.
– Сожалею, – сказала владелица, даже не взглянув на меня, – но не могу позволить, чтобы Таня стригла клиента на улице, наша страховка не сможет покрыть такие расходы.
– Какая еще страховка? Это всего лишь стрижка. Ничего не может случиться… ну, разве что бомба взорвется.
– А что, если Таня отхватит вам ухо?
– А что, это вероятно?
– Как знать… Она делает последние штрихи, вдруг взрывается бомба… вас ударяет взрывной волной… – все еще не поворачиваясь ко мне лицом, парикмахерша дотронулась рукой до уха и резко отвела ее, иллюстрируя, как ушная раковина разрывается ножницами.
– Я подпишу документ, что не имею претензий.
– Фффи, – сплюнула хозяйка, – не первый раз такое слышу.
– Ну… эээ… ааа… хорошо! Да, тогда мы вот как поступим… Я сбегаю в ближайший магазин, куплю ножницы и пару зеркал, так? Я поставлю зеркала и сам себя подстригу – следуя вашим указаниям. Вы просто будете говорить мне, что делать. Согласны? Ну, пожалуйста?
Хозяйка и Таня переглянулись и покачали головами. Словно я был полным идиотом. Они даже и не думали идти на уступки.
Вот дерьмо вонючее, и что мне теперь делать? Я глянул на часы. Мать твою! Мой разум кружился белкой в колесе, я вспоминал, где поблизости есть еще парикмахерская. Где? Где? Где же? А! Вон где! Приличное расстояние пешком, но я вполне мог успеть как раз вовремя: вполне можно спасти голову и добраться в гостиницу Джорджи в назначенное время, если бежать быстро-быстро.
Я продирался сквозь небольшую толпу, стоящую в ожидании дальнейшего развития событий: либо люди вернутся на работу, либо бомба разорвется у них на глазах. Как только я пробрался сквозь ряды, вся надежда была на собственные ноги. Я помчался по улицам Эдинбурга. Чертов Эдинбург, почему не додумались построить город на равнине? Да и не только в том дело, что местность неровная, куда бы вы ни направились, кажется, что вы все время двигаетесь в гору. Наверное, город строили по эскизам Эшера. Подпрыгивая и выделывая ногами кренделя, я скакал по тротуарам между прохожими, которые, казалось, готовы были пройти лишние километры, чтобы попутаться у меня под ногами.
Еще несколько вдохов-выдохов, и я бы выплюнул на тротуар свои легкие. После пяти минут бега я навалился на дверь салона, бывшего моим последним шансом. Покачиваясь, ввалился внутрь и неуклюже прошлепал к стойке администратора. У девушки за стойкой перекосилось от испуга лицо, его выражение говорило: «Хорошо, хорошо, возьмите все, что в кассе, только не делайте мне больно».
– Нужна… стрижка… прямо… срочно…
Администраторша прикусила губу.
– Боюсь, у нас все мастера заняты… Я могу найти для вас время… ммм… в пятницу днем.
Я посмотрел на нее разбивающим сердце взглядом и оживленно ткнул пальцем в голову.
– …Срочно.
Дверь в небольшую комнатку позади стойки была открыта. Девушка слегка повернула голову в том направлении и, не спуская с меня глаз, позвала:
– Миссис Коннелли? Миссис Коннелли? Тут пришел молодой человек, говорит, что ему нужна стрижка.
– …сро…
– Срочно.
Из комнатки послышался голос, человека не было видно.
– Мы не можем взять его сегодня. Скажи ему, пусть запишется предварительно.
Я умоляюще протянул к администраторше руки.
– Видите ли, он хочет прямо сейчас, миссис Коннелли.
– Прямо сейчас? – вопросил голос с нотками раздражения.
– Да, миссис Коннелли. Прямо сейчас. Знаете… он даже пришел в собственном фартуке.
«Ах-да, а я-то и забыл. Ну что же!»
Тишина, скрип отодвигаемого стула по полу, и в дверях появилась женщина с тонной косметики на лице – больше чем у всех солисток парижского хора. Обозрев меня, она отступила на шаг назад, но потом успокоилась и подошла к стойке.
– Извините, но у нас все занято до пятницы.
К этому времени я уже обрел способность дышать и говорить, так что мог произнести нечто членораздельное.
– Да не могу я, черт побери, ждать до пятницы, – объяснил я. – Мне нужно исправить дело прямо сейчас.
Миссис Коннелли напряглась еще больше.
– Ну, мы ничем вам помочь не можем. Посмотрите – все кресла заняты. Вы же не думаете, что я попрошу встать кого-нибудь, чья стрижка еще не закончена, правильно?
Я использовал каждый мускул на лице, чтобы заверить их, что это будет вполне оправдано с финансовой точки зрения, если мы втроем возьмем вон ту старую кобылу, которой как раз ополаскивают волосы, и выкинем ее на улицу.
– Прошу прощения, – повторила миссис Коннелли, тоном явно давая понять, что это ее последние слова.
Я скривил губы. Через некоторое время из них вырвалось нечто вроде «Вы… да вы…», но злость и отчаяние блокировали мой дар речи. Я яростно фыркал и со всей силы хлопнул ладонью по крышке стойки. Баночка-образец с муссом вздрогнула. Бросив оскорбленный взгляд на обеих теток, я маршем двинулся на выход. Дернул на себя ручку, остановился в проходе и оглядел весь салон.
